Седьмой Совершенный
Шрифт:
За его спиной появился посыльный и сказал насильнику, что ибн Хамдун приказывает вернуть женщину обратно нетронутой.
— Как нетронутой? — возмутился насильник, — ведь я уже штаны снял.
— Одень, — предложил посыльный и, обращаясь к Фариде, — встань женщина, Ибн Хамдун ждет тебя.
Фарида встала и последовала за посыльным, который, уходя, оглянулся и, увидев, что насильник все еще стоит со спущенными штанами, посоветовал ему воспользоваться руками. Затем, хохоча от собственного остроумия, привел Фариду к дому. Анна сидела на поляне, в окружении разбойников. Фарида ободряюще кивнула ей и поднялась в дом.
Ибн Хамдун сидел на
— Я передумал, женщина. Хорошего в этом мире итак слишком мало, чтобы я мог пренебречь твоим благородством. Скажи мне, чем объяснить твой поступок?
Не колеблясь ни секунды, Фарида ответила:
— Она носит ребенка моего мужа.
Ибн Хамдун удивленно посмотрел на женщину и задал новый вопрос:
— А кто твой муж?
Фарида пожала плечами:
— Его зовут Имран. Я потеряла его восемь лет назад, когда он убил мутаккабиля. Его взяли в тюрьму и приговорили к смертной казни, но он вернулся через семь лет. Побыл немного дома, но к нему подослали убийц, он справился с ними и опять покинул дом. Теперь я его разыскиваю.
— Вот как, — задумчиво произнес Ибн Хамдун, — ты принесла себя в жертву, спасая дитя твоего мужа, но не свое дитя. Никак не могу сообразить, была ли корысть в твоем поступке? Постой-ка. Имран говоришь? Некий Имран поднял восстание на соляных копях, а затем дал бой халифским войскам, проиграл его и исчез. Вновь поднял людей и сразился с войсками, проиграл и в последний момент исчез, или погиб в этом сражении. Во всяком случае, такое известие послал исфах-салар Мунис халифу ал-Муктадиру. Но тела его не нашли. Так что, возможно, что он вновь исчез.
— Не его ли ты разыскиваешь?
Фарида развела руками.
— Если бы я его увидела.
— Он именует себя Махди.
— А, — сказала Фарида, — это он.
Она хорошо помнила это слово. Имран много раз произносил его.
— Говорят также, что он воспламеняет вещи на расстоянии и ему не страшны никакие узилища, он высвобождается от любых цепей и исчезает самым чудесным образом.
— Нет, — сказала Фарида, — тогда это не он, хотя удалось же ему избежать смерти и освободиться из тюрьмы. Я его совсем не знаю.
И заплакала.
— В любом случае я тебя отпускаю, — сказал Ибн Хамдун, — тебя и твою беременную спутницу. Если найдешь своего Имрана и окажется, что это тот, кого я имею в виду. Передай ему, что в трудную минуту он всегда может рассчитывать на мое покровительство в этих болотах. Прощай.
Лаз, в котором оказался Имран, был естественного происхождения. Дальновидный хозяин крепости когда-то закрыл его каменным желобом от ненужных взоров.
Таким образом, преследователи Имрана были в полной уверенности, что он нашел себе смерть, сорвавшись в крепость. Но наш герой, поплутав в скальных лабиринтах, оказался в маленькой пещере, в абсолютной темноте и тишине, нарушаемой лишь писком летучих мышей. Здесь Имран позволил себе остановиться и перевести дух. Некоторое время он стоял, размышляя над нравственной стороной своего поступка, не был ли он полководцем — предателем, бросившим своих воинов. Но вспомнил двор, полный неприятельских солдат, ведь его людей перерезали сонных, а он, оставшись, мог только разделить их участь. Кто бы продолжил его миссию? Имран давно уже не сомневался в правильности выбранного им пути.
Крепость была взята в результате предательства, и предателем был Меджкем. Видимо он появился не зря, охота за ним продолжается. Убайдаллах не успокоится, пока не избавится от оставшихся в живых свидетелей его трусливых признаний в тюрьме, когда он в очередной раз предал свое общее дело. До Абу-л-Хасана Убайдаллаху не дотянуться, ему ничего не грозит, а вот Ахмад Башир. Имран с тревогой подумал о своем приятеле. Вот чьего изворотливого ума сейчас ему не доставало.
Однако надо было, что-то делать. Он стоял в кромешной темноте, делая осторожные движения в разные стороны, затем вдруг явственно ощутил на своем лице прохладу сквозняка. Имран сделал несколько шагов, и земля неожиданно ушла у него из под ног. Отчаянно пытался ухватиться за что-нибудь, но тщетно, пальцы скользили по гладкой поверхности. Он долго, как ему показалось, скользил по наклонной плоскости, затем его движение переросло в свободное падение, Имран закричал и увидел свет.
… Он лежал у реки среди валунов, слышал звуки, издаваемые движением воды; общий гул и частное журчание. «Я сейчас подойду к тебе» — услышал он чей-то голос. Имран поднял голову и увидел на противоположном берегу человека, удившего рыбу.
— Потерпи немного, а то клюет у меня, первая поклевка за все утро. Ап-п, — рыбак подсек и вытащил из воды довольно крупную рыбину.
— Усач, — довольно сказал человек, потрясая рыбиной, — Слава Господу нашему. Сегодня детишкам моим будет славный ужин. Жена моя рыбу зажарит, пальцы съешь от удовольствия.
Рыбак спрятал добычу в холщовую сумку, смотал удилище и по валунам разбросанным по реке, в несколько прыжков перебрался на другой берег. Помог Имрану подняться и увлек за собой.
Хижина, куда они пришли, стояла в небольшой оливковой роще. Навстречу им вышла жена рыбака, сутулая женщина с желтым осунувшимся лицом. Человек отдал ей улов, приказал подать прошлогоднего вина и предложил гостю пройти в дом.
Имран обошел вокруг хижины.
— Ты что-нибудь ищешь, друг? — спросил хозяин.
— Нет, — ответил Имран.
Он решил пока не спрашивать, почему дом, как и все остальные предметы не отбрасывает тени и почему не видно солнца, хотя светло, как днем. Он оглянулся и увидел недалеко естественный навес из виноградных лоз, а под ним грубо сколоченный деревянный стол с двумя лавками.
— А можно сесть там? — спросил Имран, показывая рукой, — на свежем воздухе, а то мне как-то не по себе.
Хозяин, сокрушаясь, сказал:
— Сегодня нельзя. Вот если бы ты пришел в любой другой день, но сегодня это место занято.
— Но там же никого нет, — удивился Имран.
— Сейчас они придут, — сказал хозяин, — ты их увидишь, если на то будет Божья воля, а пока пойдем в дом, жена моя мастерица, глазом не успеешь моргнуть, а она уже рыбу принесет, а вино прошлого года это просто амброзия, сам давил, вот этими ногами.
И рыбак показал свои заголенные до колен ноги с грязными ступнями.
Имран вслед за хозяином поднялся в дом, в комнату без окон, без мебели и, повинуясь хозяйскому жесту, опустился на дощатый пол. Следом появился мальчишка сорванец, взмахнул серой, из не крашенного льна скатертью, расстелил ее между мужчинами. Так же скоро на скатерти появилась хлебная лепешка, сыр, оливки, чаши и глиняная бутыль с прошлогодним вином. Хозяин разломил хлеб и разлил вино по чашам.