Седьмой Совершенный
Шрифт:
Через некоторое время один из жрецов молчавших до сих пор, сказал:
— Мессия уже приходил в этот мир, и имя ему было Иисус.
— Да, я слышал об этом, — дерзко сказал Имран, — но у меня другие цели. Иисус спасал человеческие души, я же хочу позаботиться также и о телах.
Сидевший напротив жрец сказал:
— Эти стены еще не слышали подобного богохульства, насилие противно нашей природе, мы не причиним тебе вреда, но ты должен покинуть нас до восхода солнца.
Имран печально улыбнулся и освободил жрецов от своего присутствия.
Крепость, которую захватили восставшие, находилась в гористой, труднодоступной местности, в нее вела лишь одна дорога, долго петлявшая по горному склону. Слева и справа были либо каменистые кручи, либо обрывы. Сама крепость находилась на каменистом плато и с трех сторон была окружена пропастью.
Человек, долго поднимавшийся к крепости, был уже давно замечен охраной, и поэтому его окликнули сразу же, едва он приблизился ко рву, над которым нависал недостижимый подъемный мост.
По обличию человек походил на дервиша, его изможденное лицо и лохмотья не вызвали опасения охранников и они облокотясь на крепостную стену подробно расспросили непрошеного гостя о цели визита.
— Мне надо поговорить с махди, — крикнул им пришелец.
Первое, что пришло в голову Имрана, как только ему доложили о том, что его хочет видеть некий дервиш, это то, что визитер либо лазутчик, либо парламентер. Ибо экспедиционный отряд Муниса, после семи неудачных штурмов, стоял внизу лагерем, перекрыв, путь в долину. В любом случае этого человека стоило выслушать.
Внешность дервиша показалась ему знакомой.
Дервиш, предваряя его вопрос, сказал:
— Если ты меня не узнаешь, я повернусь и пойду обратно, хотя мне и некуда больше идти в этом мире?
— Меджкем? — удивленно сказал Имран.
— Я, мой господин, — уничижено сказал Меджкем, — я рад, что ты узнал меня. И хочу тебе сказать, что всегда подозревал, что дело обстоит вовсе не так как представляет его Убайдаллах. Ведь ты истинный имам времени, не так ли Имран?
— Имран, вспомнивший о своем друге Ахмад Башире, вздрогнул от своего имени, произнесенного вслух, и спросил.
— Как ты здесь оказался? Разве ты не служишь Убайдаллаху?
Меджкем невесело рассмеялся.
— После того, как я упустил вас с этим толстяком, мне была одна дорога, на виселицу. Но в последний момент Убайдаллах почему-то передумал и дал мне хорошего пинка под зад, предупредив, что если я еще раз попадусь ему на глаза, то он лишит меня жизни. Мне пришлось покинуть страну, я потерял все: дом, жен, детей, все было конфисковано в пользу халифа. Вот посмотри, — в круглой комнате, находившейся в круглой сторожевой башне, кроме Имрана было еще три человека, но Меджекем все равно встал, и направился в сторону Имрана, сгибом локтя левой руки ощущая кинжал на поясе, под одеждой. Но Имран поднял руку и сказал:
— Стой, где стоишь, Меджкем.
— Я хотел показать тебе следы пыток, — укоризненно сказал Меджкем.
— Ты бы лучше помалкивал про пытки, — заметил Имран, — иначе я вспомню, что-нибудь неприятное для тебя. Скажи лучше, чего ты хочешь?
— Служить тебе верой и правдой, — порывисто сказал Меджкем.
Имран посмотрел на своих спутников; потом перевел взгляд на Меджкема.
— Скажи лучше, каким образом ты прошел сквозь войсковое оцепление, ведь Мунис взял нас в кольцо.
— Какой спрос с сумасшедшего, — сказал Меджкем и, закатив глаза, затряс головой, довольно похоже, изобразив юродивого. — Я сказал, что пойду уговорю тебя сдаться. Солдаты посмеялись и пропустили меня.
Имран понимающе кивнул, но тут же сказал:
— Я не доверяю тебе сейчас, но раз ты пришел ко мне, то можешь остаться.
Меджкем поклонился и направился к выходу. Имран спросил вслед:
— Ты ничего не слышал о моем товарище?
Меджкем помотал головой.
— Хорошо, иди. Я распоряжусь, чтобы тебе дали еду.
После ухода Меджкема, Имран обратился к юноше сидящему в комнате и не сводившему с него преданных глаз.
— Фарух, иди за этим человеком, скажи, чтобы ему дали, есть, и спать, и не спускай с него глаз.
— А кто этот человек, о Махди, — простодушно спросил юноша, — он, что, знал тебя раньше?
— Этот человек пришел от лжемахди, который обманом воцарился в стране берберов, казнив всех, кто мог бы рассказать о нем правду. Я один спасся благодаря своему божественному предназначению. А теперь поторопись, я должен знать о каждом шаге этого человека.
Фарух вышел.
Словами: «И вы идите отдыхать. Утром Аллах пошлет нам удачу», махди отпустил своих собеседников, и остался один.
Вышел на узкий балкон, опоясывающий башню и оглядел окрестности. Лагерь Муниса выдавал себя огнями костров… Сторожевая башня, где сейчас находился Имран, возвышалась над крепостной стеной переходящей в отвесную скалу. А далеко внизу блестела в свете луны лента реки.
Имран спустился вниз по каменным ступенькам и оказался у двери, предназначение которой для него оставалось загадкой. За дверью было несколько ступенек, которые переходили в желоб и дальше ничего, пропасть. Можно было предположить, что по этому желобу, в свой последний путь, скользили приговоренные к смерти. Но сколько выдумки, и все для того, чтобы убить человека. А Имран уже прожил достаточно, чтобы понимать, что не все так просто в этом мире. Он открыл дверь, спустился по ступенькам и нащупал ногой желоб. Какая-то загадка здесь крылась, но какая? Хозяин крепости давно уже не жил в ней, а обслуга ничего не могла сказать. Одно неосторожное движение и все могло бы закончиться.
Имран осторожно поднялся, закрыл дверь и вышел во двор. Он обошел, все караульные посты и в какой-то момент услышал за спиной голос Меджкема.
— Как ты думаешь выйти отсюда?
Имран остановился. Один из спящих стянул с головы одеяло, поднялся и подошел к нему. Лежащая рядом фигура, тоже поднялась, оказалась Фарухом, который также подошел и стал рядом с Меджкемом.
— Нам еще рано думать об этом, — как можно беззаботней сказал Имран, запасов еды и питья в крепости на несколько месяцев.