Седьмой Совершенный
Шрифт:
— Эй, любезный, — крикнул Ахмад Башир, — подойди сюда.
Подошел плешивый человек небольшого роста, голый, как и посетители, обмотанный вокруг бедер лишь красной тканью — изаром.
— Есть у тебя комната для гостей? — спросил Ахмад Башир.
— Господа желают заночевать?
— Желают. Девочек возьмем? — спросил Имрана Ахмад Башир.
— Я не хочу, — ответил Имран.
— Две комнаты нам приготовь, — сказал банщику Ахмад Башир, — и одну женщину для меня.
— У нас нет женщин, — виновато сказал служитель, — но здесь недалеко есть заведение.
— Пошли кого-нибудь.
— Это будет стоить дороже, — робко заметил банщик.
— Не беспокойся, — сказал Ахмад Башир, — в накладе не останешся.
Утром он был мрачнее тучи.
— Что-нибудь случилось? — поинтересовался Имран.
— Ничего, — ответил Ахмад Башир, — в том-то и дело. — И, возвышая голос, добавил: — И не удивительно, после всего, что я пережил под землей!
Они вышли на улицу и направились к ближайшему каналу. По дороге Имран предложил зайти на рынок, чтобы купить в дорогу еды. Ахмад Башир это предложение одобрил. На рынке купили два хурджина и принялись заполнять их припасами.
— Между прочим, — расплачиваясь, заметил Ахмад Башир, — Абу-л-Хасан подсунул нам взамен серебрянные дерхемы, а в халифском мешке наверняка было золото.
Имран пожал плечами.
— Соль можно купить у Ибн Лайса, — сказал он.
— У какого Ибн Лайса? — удивился Ахмад Башир.
— У отца Анны.
— Ах, хитрец! — покачал головой Ахмад Башир. — Иди, покупай, встретимся у ворот.
Ибн Лайс, увидев Имрана, обрадовался.
— Хорошо, что пришел, — сказал он, — мне как раз нужен работник.
— Не получится, я уезжаю.
— Жаль. Далеко уезжаешь?
— Далеко.
— А-а, — протянул Ибн Лайс, — далеко уезжаешь, желаю удачи.
— Спасибо, — сказал Имран.
Возникла пауза. Бакалейщик выжидающе смотрел на бывшего работника. Имран молчал, не зная, что еще сказать. На что он собственно расчитывал, придя сюда?
— А то бы остался, — заговорил Ибн Лайс, — мне как раз помошник нужен.
— Я бы остался. Но мне нужно ехать, — с сожалением сказал Имран.
Вновь наступила пауза. Она длилась так долго, что бакалейщик, потеряв терпение, кашлянул.
— Вообще-то, я за солью зашел, — вспомнил Имран.
— Тебе соль нужна! — обрадовался Ибн Лайс. — Сколько мешков?
— Да нет, мне в дорогу, немного, два ратля.
— Два ратля, — поскучнел бакалейщик. Со словами: «Торговли совсем не стало», — он отвесил соли, насыпал в полотняный мешочек и протянул покупателю.
— Сколько с меня? — спросил Имран.
Ибн Лайс махнул рукой:
— Дарю.
— Спасибо. Айары больше не беспокоили?
— Нет, с тех пор, как мы их побили, больше носа не показывают, боятся.
— А дочь твоя как?
— Все хорошо.
— Ну, я пошел, — неуверенно сказал Имран.
— Будь здоров.
В этот момент за спиной Ибн Лайса открылась дверь и в проеме появилась Анна.
— Отец, тебя зовут.
— Ну, прощай парень. Бог даст — свидимся.
Ибн Лайс улыбнулся Имрану, посмотрел на свою дочь и скрылся за дверью.
— Почему ты здесь? — спросил Имран.
— Я пришла за солью, — ответила Анна, — а ты?
— Какое совпадение, и я пришел за солью.
Анна улыбнулась:
— Как твое здоровье?
— Хорошо. Ты меня вылечила.
— Уезжаешь?
— Да.
— Далеко?
— Да.
— Вернешся?
— Не знаю. Но вернуться очень хочу.
— Почему? — с делано-равнодушным видом спросила девушка.
— Чтобы посвататься к тебе.
— Отец не отдаст меня за тебя. Ты мусульманин.
Анна смотрела в сторону, на щеках ее проступил румянец.
— А мне он сказал, что может отдать.
— Не может. Я иудейка и могу выйти только за иудея.
— Жаль, — глухо отозвался Имран. — Прощай. Меня ждет товарищ.
— Прощай, — с грустью сказала Анна.
Имран вышел из лавки.
Девушка шмыгнула носом и стала тереть покрасневшие глаза. Из двери вышел отец и недовольно спрсил:
— Что ему надо было от тебя?
— Посвататься хотел, — с вздохом сказала девушка.
— Посвататься? — удивленно протянул Ибн Лайс. — За мусульманина? Нет, дочка, он же голодранец. Ты не можешь выйти за человека, который беднее твоего отца.
— А за Абу-л-Хасана отдашь? — спросила Анна.
— Эх, дочка, Абу-л-Хасан важный вельможа, об это даже и мечтать не смей.
— Хамза мне сказал, что Абу-л-Хасан хочет посвататься ко мне.
— Хамза пошутил, — не веря своим ушам, воскликнул Ибн Лайс. Для мавла о лучшем покровителе и мечтать было нельзя.
— Значит, за него отдашь? — уточнила Анна.
— Дочь моя, я скажу тебе правду. Я бы хотел, чтобы моим зятем был иудей, но мы живем во враждебном нам мире. Абу-л-Хасан очень порядочный человек и влиятельный…
— Но он мусульманин, — лукаво сказала Анна.
— Дочь моя, — устало сказал Ибн Лайс, — в этом мире все люди, выделяющиеся положением, умом и богатством принадлежат к одной вере. А тебе кто-то нравится из них?
Девушка зарумянилась, а потом сказала:
— Оба.
Ибн Лайс покачал головой.
— Как ты похожа на свою мать. Она тоже любила меня и моего брата. Но замуж вышла все-таки за меня, потому что денег у меня было больше, а брат мой был разгильдяй. Поэтому, если тебе нравятся оба, замуж лучше выйти за богатого. К тому же Абу-л-Хасан холост, а у этого парня жена и куча детей.
Девушка тяжело вздохнула и сказала:
— Видимо ты прав, отец. Ну, я пойду.
— Иди. А зачем ты приходила?