Сегодня - позавчера 2
Шрифт:
– Понял тебя, Медведь. 14-57, 6-8. Жди.
Ждать пришлось недолго. Вызвал меня уже не Степанов, а майор Кузнецов, позывной - Сверчёк, начарта дивизии. А дивизионные Ф-22 сюда должны достать.
– Лови свечку, Медведь!
Я покрутил рукой над головой. Бойцы рассыпались и заняли круговую оборону. Увидев куст разрыва снаряда закричал в трубку:
– Ты в путейской науке шаришь, Сверчёк?
– Попробую.
– Тогда лови: столб - запад, три пикета - север.
Это значит, что нужно на километр вперёд и на три сотни метров правее. Почти получилось. Так я стал корректировать огонь. Добились накрытия сначала одной зенитной огневой, потом расколотили гаубицу, так и сдвигал я разрывы снарядов слева направо.
Немцы быстро просекли, что кто-то направляет огонь наших батарей, полсотни солдат стали прочёсывать окружающие возвышенности. Надо было уходить с этого бугра, но снег вокруг так сильно вытоптан, что смысла не было. По следам нас и найдут. Приказал одному взводному завязать бой и увести солдат противника в сторону засады второго взвода.
Остались на бугре с редкими деревьями только я, Кот и радистка.
– Медведь, Тамерлан вызывает, - доложила радистка.
– Слышит тебя Медведь, Тамерлан, - сказал я в трубку.
– Медведь, бери шотландцев, а за оркестром придут. Нашлись на него любители джаза.
– Понял тебя, Тамерлан, беру волынщиков.
"Любителями джаза" оказались звено толстолобых, короткотелых, самолётов с двумя этажами крыльев и звено таких же лобастых и поджарых, но с нормальными крыльями.
– Чайки и ишачки, - просиял Кот.
– Это что?
– И-15 и И-16.
Интересно! Я их только по телеку видел. Говорили, что это были очень надёжные и манёвренные, но безнадёжно устаревшие к началу войны истребители. Истребители. А что собрались делать эти истребители? С крыльев самолётов с воем и дымными трассерами сорвались и полетели к огневой ракеты. Ракеты? Блин, какой гибрид удава с носорогом - биплан и НУРС. А, ё-моё, это реактивные снаряды "Катюш", было такое, вспомнил!
Отстреляв НУРСы, самолёты стали штурмовать, расстреливая позиции противника из пушек и пулемётов. Молодцы, наши отцы-командиры. Как истребитель не гож, будет ИЛ-2 для бедных! Был плохой истребитель, стал штурмовик. Из разряда "ну, хоть так".
– Тамерлан, "любители джаза" забирают оркестр, прошу разрешения на слив, меня тут зажали.
– Тикай, Медведь. Куда, к дому?
– Как пойдёт. Конец связи!
Я передал трубку радистке:
– Сворачивайся, Света, Кот и батюшка тебе помогут и рацию понесут. Место отката помните? Там и встретимся.
Я выпустил в небо красную ракету. Не знаю, как на неё среагируют лётчики, а моим бойцам это сигнал общего отхода. Моим бойцам не составило труда оторваться от противника, деморализованного обстрелом и налётом, да ещё и угодившего в огневой мешок засады, тем более, что это была не пехота, а обслуживающий персонал с этих же батарей. Итог перестрелки таков - у нас один погиб, один тяжело ранен, Прохор его унёс, четверо ранены, но мобильны, а вот немцы недосчитаются как минимум десятка убитых и полтора десятка повезут в госпиталя.
Месту сбора (отката) подошли все. Даже убитого принесли. Молодцы. Наскоро жевнули, набили магазины патронами, отдышались, коротко посовещались и двинулись на север чащей вдоль шоссе. Так же, рейдовым порядком.
Настроение у всех было такое, что казалось взлетят сейчас без крыльев. И пофиг на усиливающийся ветер, переходящий в метель! Ещё бы! Шли на верную смерть, но отец Анатолий провёл нас без неприятных встреч, штурмовать огневые гаубично-зенитного дивизиона не пришлось. Потери минимальны, а задача выполнена. Метель поможет оторваться от преследования. Всегда бы так!
В связи с отличным настроением, пристал к священнику. Теперь, отмытый и переодетый он не походил на бомжа. Борода и волосы были подстрижены, расчесаны. Но, из-под фуфайки также торчала тельняшка.
– С какого флота, отец?
Отец Анатолий, посмеялся в бороду:
– Что значит, раз нательная рубаха в полоску, то моряк?
– Ну, да.
– Нательные рубашки, потому и "тельняшка", в полосу особой вязки, благо к телу липнет, тепло хранит и где нужно тянется свободно, движения не сковывает, первыми стали изготовлять и носить монахи монастырей русских. Потому "душой" эту рубаху и называют. И выражение тоже "за душой - ничего", от монастырских служек пошло.
– А цвет какой был?
– Чёрно-белый. Моряки так и взяли. Оказалось, что полосатость хорошо издали видна, глаз цепляется. Корабли как раз уже настолько большими стали, что на них стали служить сотни и тысячи человек. Капитану, да и друг другу надо видеть своих людей.
– А ВДВ сделают тельник в голубую полоску.
– Ага. Этот так и сказал. И ещё говорил, что особые части пехоты тельники наденут в красную полосу.
Я вздрогнул, непроизвольно руки потащили карабин на грудь. Одного взгляда на Кота было достаточно. Мой персональный конвоир стал похожим на рысь, изготовившуюся к прыжку.
Отец Анатолий усмехнулся, как взрослый при виде рассерженного ребёнка:
– Видение мне было. Что придёт ко мне необычный гость и ему будет нужна моя помощь. Он и пришёл. Тоже про тельник спрашивал. Сказал, что сам в каком-то "вэдевэ" служил. Немцы у него на хвосте сидели, он оружие подобрал и устроил свою личную войну. Две недели он всю округу на ушах держал, машины на дорогах взрывал, немца из засад отстреливал. Я его раненного нашёл, видел, когда его перевязывал, наколку на плече - парашют, крылья и надпись: "ВДВ - 1976". Спрятать хотел, как и всех. В видении моём - он у меня остался, а за ним пришли медведь с большим котом. Но, он решил сам прорываться. Через день немцы его привезли убитого и всё одно повесили.
У меня зажгло в горле, запершило в глазах, я хрипло спросил:
– Когда это было?
– Осенью.
– Пошёл человек поперёк судьбы. Я - Медведь, это - Кот. Это наши радиопозывные. Мы с ним спецгруппа розыска таких, как этот десантник. Кот - капитан осназа НКВД, я у них, как гибрид катализатора и компаса, вывожу их на цель. Не дождался нас.
– Долго вы шли. Весна уже.
– Осенью, выводя ещё одного, я был тяжело ранен, Кот вообще ни о чём не знал.
– Вывел?
– Что?