Сегодня - позавчера 3
Шрифт:
– Ты выполнила приказ - я жив. Пока жив.
– Не в приказе дело, - вздохнула она.
– А почему ты тогда так странно реагировал на меня?
– Как - странно?
– Как будто давно меня знаешь, но никак не ожидал меня там увидеть.
– Так и есть, - ответил я. Она ждала продолжения, но что я ей скажу? Что она - точная копия моей жены? Так, по личному делу я - холост. Легенда, ёпти! Сказать правду - глупо, врать не хотелось:
– Ты была моей возлюбленной, моей женой в прошлой жизни.
– Ты помнишь свою прошлую жизнь?
– Хотел бы забыть.
– А, я поняла - опять врёшь.
Ну вот - сказал правду - не поверила. Лучше бы соврал. А, пошло оно всё!
– Думай, что хочешь. Я тебе сказал, а там уж - как тебе захочется.
– А я, дура, ему тут душу изливаю!
– Я тебя не просил?
– ответил я. Жестоко? Жестоко. И ещё добил: - Мне в своих запутках не разобраться, да ещё ты.
– Да пошёл ты!..
– воскликнула она, я услышал лёгкий топот её ног по доскам пола, хлопнула дверь.
– Семейная сора?
– спросил через минуту голос Дарьи.
– Чё? Не, мы не семья, - ответил я, не понимая, как она оказалась рядом так бесшумно.
Слегка стукнули друг о друга ставни, ладонь Дарьи легла мне на лоб. Ага, так я у окна лежал!?
– Сам сказал - она жена тебе.
– Так это там. И там - другая. А эта - только внешне похожа.
– Ну, тебе виднее. Но, я видела - судьбы ваши связанны. Это называется браком. Она тебя любит. Или полюбит.
– А я?
– усмехнулся я.
– Ты? От тебя и зависит. Не тяни только.
– Почему?
– Тяжкие испытания тебе предстоят.
– Кто б сомневался?! Судьба! Так и буду ходить по краю меж адом земным и раем, - усмехнулся я.
– Все тебя похоронят.
– И это было. Но, я выживаю. Иммортал, гля! Жизнь - игра, у меня нет масти, смерть ко мне не питает страсти. Жизнь меня проиграла стуже и смерти я не нужен.
– А каково ей будет, думал?
– Нет. С чего вдруг? Нет! Не хочу больше! Все кто был близок - мертвы! Я - причина и источник опасности для близких! Тогда, зачем мне близкие? Лучше не сближаться, но и не терять! Обжигая холодным взглядом - стал я ядом.
– Сам себя не обманешь!
– Ты чё пристала, ведьма? А? Ты что, психоаналитик мне? Чё тебе надо? Можешь вылечить - лечи! Нет - отвали! Застрелюсь, на хрен! Как же мне всё это надоело! "Судьба", гля! На хер! Всех! Всё! Всё и всех! Вся жизнь - говно и Солнце - долбанный фонарь! Провались всё пропадом!
Но, провалился я. Дарья легонько хлопнула меня по лбу, как нашкодившего ребёнка, и я провалился в сон.
Народная медицина.
Разбудили меня вечером. Прохор молча взял меня на руки, молча потащил в баню, молча раздевал-мыл-парил. Обиделись? Пох! Мне и самому не хотелось разговаривать. Не о чем.
Потом опять пришла Дарья. Только в этот раз она меня не "ломала". Она пела довольно мелодичные песни на незнакомом языке, похожем разом и на хохляцкий и староцерковный. Может, не песни, а молитвы? Может. Вполне. Она мазала меня чем-то душисто-вонючим, растирала, втирала. Мяла меня. Массаж. И всё это под эти напевы. Пусть. Даже приятно. Не ломает. Особенно приятно, что не ломает.
Единственное - спать не давала. А от кайфа, да под эти напевы дремота наваливалась, хоть и только разбудили. Как только засыпал, она тот час же говорила:
– Не спи.
Да так говорила, что сон пропадал. Не надолго только.
Потом она завернула меня во что-то, предположительно в те же простыни, и Прохор отнёс меня в дом. Где меня опять усыпили.
Разбудили меня петухи. Я был им рад. С детства не просыпался "по петухам". Ностальгия - приятное чувство. Ещё меня радовало отсутствие "калькулятора" в моей башке. Но, опечаливало отсутствие зрительного канала по причине повязки на глазах.
В этот раз рядом со мной никого не было. Пусть! Мне и так хорошо. Лежал, слушал деревенскую жизнь. Она всегда полна звуков. Кто говорит, что в деревне тихо - не умеет слушать. Я на звук определил и пересчитал поголовье крупного и мелкого рогатого скота, птицы. Не только в этом подворье, но и соседей - стадо на пастбище как раз гнали. Не большое, кстати стадо. Из чего я сделал вывод, что и деревня не большая. Скорее, хутор. Дворов 5-7. До десятка, в общем.
Ветер, дунув в открытое окно, донёс до меня запах свежескошенного сена, среди других сельских запахов. Мне даже послышался звенящий свист косы, срезающей травостой. И так мне захотелось самому взять в руки косу и пройтись с ней по лугу, укладывая траву в валок, что плечи заломило.
Плечи заломило?! Я вздрогнул всем телом. Всем! Телом! Хоть и был я парализован всего ничего, но осознание безнадёги и необратимости поражения спинного мозга так прочно засели в башке, что казалось, что это - навсегда. Я ехал к мифической знахарке Дарье Алексеевне, но так и не верил, что ей удастся поставить меня на ноги.
Ноги! Я их чувствовал. Слабо, так, будто они обе - отсижены, но чувствовал. Пальцы на ногах со скрежетом скребли по простыне (ногти-то подстригать пора!).
Я заорал от восторга! Орал и орал. Не слыша за своим визгом, как с грохотом, ко мне из разных концов подворья ломились все, кто мог ходить.
– Я чувствую ноги!
– заорал я, когда они с тревогой поинтересовались причиной тревожной побудки.
– Тоже мне новость!
– пробасил Громозека и протопал, протопал?!, к выходу.
– Всё нормально, командир, поправляйся, - сказал голос Кадета и тоже протопал к дверям.
– Спи, воин, ты ещё слаб, душа еле прижилась обратно. Спи!
– сказал голос Дарьи и опять хлопнул меня по лбу.
Опять баня, опять полоки, Прохор.
– Прохор, а что это было?
– спросил я его.
– Мне это непостижимо, Виктор Иванович. Да, и не каждая Берегиня сможет "Живород" провести правильно. Мама очень сильна. К нам даже с Соляных Копей приходят. Приходили.