Сегодня - позавчера 3
Шрифт:
Говоря, я шёл к нему навстречу. Вилли улыбнулся, поставил сидор на землю, пистолет достал из-за пояса сзади, уронил. А я чё? Я - ничё! Это Громозека у меня - глазастый.
– Не перестаёте вы меня удивлять, Виктор Иванович.
– Тем и жив. Пока. Зачем звал, немец?
– Вот за этим и звал. Требование у меня...
– Требование?
– рассмеялся я, - засунь себе его, знаешь куда?
– Знаю. Хорошо, просьба. Выполните условие, и вам я гарантирую выполнение любых ваших условий, в разумных пределах, конечно.
Ага, испугались, что пристрелю Пяткина как Голума? Договариваться решили?
– Вывод Вермахта на территорию Германии?
– В разумных пределах. Это я не могу гарантировать.
– А что ты можешь, немец?
– Жизнь. Лечение. Вывоз в любое место мира, деньги, легенду.
– И измену. Нет, Вилли. Ты же знал, что меня это не заинтересует. Зачем пришёл?
– Знал, - немец снял перчатки, отступил на пару шагов, сел на ствол поваленного дерева.
– Вы поверите мне, если я скажу, что хотел с вами поговорить?
– О чём?
– Не знаю, - вздохнул Вилли, - не знаю. О чём угодно. Хотел опять вас увидеть, ощутить то своё состояние, в которое меня вводят ваши слова.
– Какое?
– Другой, хм-м, язык русский очень сложен, столько слов, чтобы сказать одно и то же. И одно слово - чтобы сказать совсем разное.
– Есть такое дело. Так какое состояние?
– Как в детстве - всё просто и ясно. И чисто вижу, что делать.
– А без меня?
– Всё очень сложно. И ничего не могу решить. И всё - не то. Всё - не так. Всё - обман.
– Ладно, Вилли, всё это - лирика. Ты чего хотел-то?
Немец усмехнулся.
– Вот, опять. Пришёл сюда я с одним, а теперь хочу другого.
– Бывает. И не у всех проходит. Ты - выкладывай, не стесняйся. А там - будем поглядеть.
Немец немного "подвис". Опять усмехнулся:
– Очень сложный язык. "Выкладывай" - рассказывай и ложи.
– Есть такое. А ты не говори на русском - не будет проблем. Лайся на своём пёсьем языке. Ори "Хайль Гитлер" и головы не ломай.
– На нём говорили Ницше и Бах!
– Да хоть трабидох! Бах! Мне - пох! Не отвлекайся. Вилли, ты не поверишь, но мне не совсем хорошо сейчас. И зубоскалить - совсем нет желания. Так чего ты хотел?
– Хотел? Хотел попросить вас не убивать этого инвалида и позволить нам забрать то, что нас интересует.
– Однозначно - нет. Этого ты хотел?
– Хотел. Прошлое время. А настоящее - хочу. Хочу в плен вам сдаться.
Не удержался, рассмеялся.
– Не очень хорошая идея, немец. Совсем плохая. Сдаться в плен беглому военнопленному на вашей же территории - ни есть гуд! Совсем не гуд.
– Я знаю.
Вилли повесил голову. Глухо продолжил.
– У меня не было выбора. Я заинтересовался теми темами, что вы пропагандировали мне и своим подручным. И стал находить подтверждения. Этим я и заинтересовал этих... У меня не осталось выбора - или я служу им - или исчезаю. И становлюсь объектом их исследований. Не хотелось быть замороженным заживо. И я продолжил службу. Я видел сам всё то сатанинство, о чём вы говорили. Я вижу теперь, что за монстр родился на германской земле. Я многое видел. И я увидел, что мой народ сейчас как никогда близок к гибели. Я видел Ваш фотографию в газете. И я понимаю, почему все газеты мира перепечатали его. Понимаю. И я - устал. Не хочу больше.
– Твои проблемы.
– Знаю!
– вскочил Вилли, - знаю, что мои проблемы! Но, выхода - не вижу!
– А ты - беги! Прямо сейчас - беги! Быстро беги, куда глаза глядят. Тогда жив останешься.
Вилли отшатнулся.
– Да, если нашим будешь сдаваться, переоденься. Наши - электриков в плен не берут.
– Электриков?
– Эсэс. Молнии. Зиг-зиг.
– Теперь понял.
– Почему не берут - объяснить?
– Не надо. Сам видел.
– Тогда - прощай, Вилли! Надеюсь, больше не увидимся.
– А я надеюсь - увидимся.
– Для тебя будет лучше, чтобы мы - не увиделись. В следующий раз - я тебя убью. Да, кстати, кто из моих спутников ваш агент?
Вилли вздрогнул:
– Два, - поморщился, - оба, все.
– Предатель - казачёк? А другой - агент?
Вилли кивнул.
– А тот, с усами?
– И он.
– Понятно. Пистолетик я - забираю.
И я повернулся спиной к немцу и пошёл восвояси, напевая песню Рамштайна "Ду хаст". Общение с немцем навеяло как-то. Это была ещё одна проверка Вилли. Этот вот беззаботный отход с подставлением спины врагу. А до этого была проверка на искренность. Сдаст или нет агентов. Как я и догадывался - все казачки засланные.
– Это я догадывался, - вставил Громозека.
– Если ты - мой глюк, то ты - плод моей больной головы, результат коротящих извилин. И все твои догадки - мои. Логично?
– Странно слышать о логике от глючащего типчика.
– Сам ты - типчик.
– Какой-то странный у вас разговор получился.
– Не без этого.
– И что теперь?
– А что изменилось? Ничего. Пистолетиком вот обзавелись. Как ты думаешь, липовый?
– Нет, вполне себе боевой. Я уже проверил. Без подвоха.
– А жратва?
– Тут - не знаю. Хлеб, галеты, консервы. Я не могу определить - отравлено или нет.
– Значит - проверим на мышах.
И мы тихо посмеялись.
Пункт назначения
День "Пи". Или - или. Ну, хоть пистолет есть. Одной рукой с винтовкой управляться - сложновато.
Идём. Мышки нервничают, но живы. Значит, жратва - нормальная.
Опа, что это значит?
– Привал!
Мышки облегчённо поставили носилки.