Сегун. Книга 3
Шрифт:
– Без изменений, господин.
– А его отъезд – назначен новый срок?
– Я понял, что это будет через семь дней.
– А господин Хиромацу не убедит его передвинуть срок еще дальше?
– Это было бы хорошо для нашего господина.
– Конечно. – Ябу вышел.
– Вы говорили о господине Хиромацу…
– Только для вас, госпожа, так как Бунтаро-сан сейчас отсутствует, – прошептал письмоводитель. – Когда старина Железный Кулак вышел от господина Торанаги, ему пришлось отдыхать почти час – у него начались очень сильные боли, госпожа.
– Ох, как ужасно, если с ним что-нибудь случится именно теперь!
– Да, без него вспыхнет смута. Эта отсрочка ничего не решает. Всего-навсего небольшое перемирие. Настоящая беда… Я… я боюсь… С тех пор как господин Судара вызвался быть помощником командующего Кёсио, наш господин каждый раз при упоминании имени господина Судары очень сердится… Ведь только господин Хиромацу убедил его отложить выезд, и это единственное, что… – Слезы потекли по его щекам. – Что случилось, госпожа? Он теряет над собой власть?
– Нет, я убеждена, все будет хорошо. – Марико произнесла это твердо, но сама не очень верила в то, что говорила. – Благодарю вас за то, что вы рассказали. Я постараюсь повидаться с господином Хиромацу до отъезда.
– С Богом, госпожа!
Она вздрогнула:
– Я не знала, что вы христианин, Каванаби-сан.
– Я – нет, госпожа. Просто знаю, что у вас принято так говорить.
Марико вышла во двор, на солышко, волнуемая разнообразными чувствами. Ее очень расстроила недобрая весть о здоровье Хиромацу, и в то же время она благодарила Бога, что ожидание ее кончилось и завтра она может уехать. А теперь – в паланкин, охрана уже готова выступить.
– Ах, госпожа Тода! – Это Гёко вышла из тени и встала у нее на пути.
– Доброе утро, Гёко-сан. Как я рада вас видеть! Надеюсь, у вас все хорошо? – Марико почувствовала внезапный озноб, машинально начав обычный обмен любезностями.
– Боюсь, что совсем не хорошо, извините. Очень жаль, но, кажется, мы вышли из милости у нашего господина – Кику-сан и я. Нас услали на грязный третьеразрядный постоялый двор – я не поместила бы в подобную дыру даже госпожу восьмого класса.
– Ох, простите, я уверена, это какая-то ошибка.
– Ну да, ошибка! Конечно, надеюсь, что это так, госпожа. Сегодня мне наконец повезло: я получила ответ на мою просьбу посетить великого господина. Мне разрешено явиться в замок на поклон к великому господину, немного попозже. – Гёко криво улыбнулась. – Я слышала, вы тоже приходили к господину письмоводителю, и подумала: стоит подождать вас, чтобы приветствовать. Надеюсь, вы не возражаете?
– Благодарю, я рада вас видеть, Гёко-сан. Я хотела навестить вас обеих или пригласить к себе, но, к сожалению, не представилось возможности.
– Да, так печально. Сейчас плохие времена. Плохие для высокородных господ, плохие для крестьян. Бедная Кику-сан совсем заболела от расстройства, что попала в немилость.
– Я уверена, что это не так, Гёко-сан. Господин Торанага сейчас столкнулся с массой срочных дел.
– Верно, верно. Не выпить ли нам чаю, госпожа Тода? Мне было бы так лестно немного поболтать с вами.
– Простите, но мне приказано идти по одному делу, а то бы я с радостью.
– Ах да, вам же нужно на корабль Андзин-сан! Простите, забыла. А как Андзин-сан?
– Думаю, хорошо. – Марико взбесилась от того, что Гёко посвящена в ее личные дела. – Я видела его только раз и всего несколько мгновений – с тех пор как мы прибыли сюда.
– Привлекательный мужчина, очень. Жаль, когда не видишься с друзьями, правда?
Обе женщины продолжали улыбаться, речи их были вежливы, голоса беззаботны, – обе сознавали, что за ними наблюдают и подслушивают ожидающие Марико нетерпеливые самураи.
– Я слышала, Андзин-сан посетил своих друзей, свою команду. Как он нашел их?
– Он ничего не сообщил мне об этом, Гёко-сан. Мы ведь виделись недолго. Простите, но я должна вас покинуть…
– Печально, когда не видишься с друзьями. Может быть, я могу рассказать о них? Знаете, они живут в деревне эта.
– Что?!
– Да-да. Кажется, его друзья сами попросили разрешения там поселиться – предпочли деревню эта приличным местам. Любопытно, да? Они не такие, как Андзин-сан, он совсем другой. Говорят, тамошние места больше напоминают им родину. Занятно, не так ли?
Марико вспомнила, каким странным был Андзин-сан, когда она в тот день встретилась с ним на лестнице. «Теперь все понятно, – подумала она. – Эта! Мадонна, вот бедняга! Как он должен был стыдиться».
– Простите, Гёко-сан, что вы сказали?
– Просто удивительно, что Андзин-сан так отличается от остальных.
– А вы видели их? Остальных? Какие они?
– Нет, госпожа, я не бывала там. Что могло бы привести меня туда? Или к эта? Я должна думать о своих гостях и о моей Кику-сан. А также о сыне.
– Ах да, ваш сын!
Лицо Гёко под зонтиком приняло жалостное выражение, но глаза, коричневые, как ее кимоно, сохраняли жесткость кремня.
– Пожалуйста, извините меня, но я думаю, вы не знаете, почему мы потеряли расположение господина Торанаги.
– Нет. Я уверена, что вы ошибаетесь. Контракт утвержден? В соответствии с договоренностью?
– Да, спасибо. У меня письмо рисоторговцам в Мисиме с приказом выплатить деньги по первому требованию. Правда, меньшую сумму, чем мы договорились. Но разве деньги меня волнуют? Что такое деньги, когда лишаешься милости господина?