Секрет брата Бога
Шрифт:
— Приветствую, Ларри. Как дела?
Ларри обвел взглядом комнату:
— Конечно, «тюрьма — отнюдь не камень стен», но все-таки противно.
Несомненно, Ричард Лавлейс [31] . Да, вот еще одно из преимуществ гуманитарного образования — безошибочно узнаешь даже английских «поэтов-кавалеров».
Впрочем, вопрос, конечно, он задал дурацкий. Лэнг решил начать заново:
— Похоже, у меня появилась возможность отплатить услугой за услугу.
31
Ричард Лавлейс(1618–1658) — английский поэт. Имеется в виду его стихотворение «К Алтее из тюрьмы» (пер. А. Лукьянова).
— Боюсь, ничего тут не сделаешь. — Ларри опустился на стул одновременно с Лэнгом. — Вы небось сами догадались, что фараоны выгребли подчистую все, что было у нас в доме. Все, что мы с матерью скопили. Я не прошу милостыни, но…
Лэнг поднял руку:
— Ни о какой милостыне и речи быть не может. Я и вся моя семья перед вами в долгу, в очень большом долгу, и сейчас вы предоставили мне возможность его вернуть.
У Ларри немного полегчало на душе. Хендерсоны никогда не были богачами, но и нищенствовать им тоже не приходилось. Пусть адвокат был из Атланты, места настолько развращенного, что женщин там заставляли голышом танцевать в барах (по крайней мере, Ларри слышал о таком), но говорил Рейлли так, будто жизненные принципы у него были такие же, как у обитателей округа Ламар.
Лэнг вынул из портфеля стопку бумаг и положил на стол:
— Вот копия обвинительного заключения. Прежде всего, вы обвиняетесь в том, что выращивали марихуану с целью продажи. А отсюда еще несколько пунктов — перевозка для продажи, торговля и тому подобное.
На сердце Ларри вновь рухнула свинцовая гиря.
— Все так и было. Я виноват. Сколько мне сидеть?
Лэнг покачал головой и чуть заметно улыбнулся:
— Было это или не было, но вы не виноваты, пока этого не скажет суд. А теперь расскажите мне подробно, что и как произошло.
Ларри так и сделал. Начал он с любителя птичек, которого никак не решался связать напрямую со своими бедами, и закончил налетом полиции на свой дом.
— Вы можете точно вспомнить число, когда обнаружили этого человека в своих владениях?
Ларри задумчиво почесал подбородок:
— Вторник это был. Мать всегда делает завивку по вторникам. Точно, во вторник. Последний вторник перед тем, как меня арестовали.
Лэнг взглянул на бумаги, которые привез с собой:
— А обвинение вам предъявили через тринадцать дней после того, как вы встретились с этим любителем птичек.
— Вы думаете, что он имеет к этому какое-то отношение?
— Я думаю, самое прямое и непосредственное.
— Надо было пристрелить его, пока была возможность.
Судя по впечатлениям, которые Лэнг вынес из их краткого, но очень эффектного знакомства, Ларри говорил вполне серьезно.
Рейлли оперся локтями на стол и свел кончики пальцев.
— Если бы вы его пристрелили, ваши неприятности были бы несравненно серьезнее, чем сейчас.
— Но и ему тоже было бы не до веселья… Послушайте, так сколько времени я тут проторчу?
Лэнг раздул щеки и медленно выдохнул:
— Честно, даже не знаю, что и предположить. Если вас признают виновным, это одно, а если вы решите сотрудничать…
— Сотрудничать?
— Ребятам из Управления по борьбе с наркотиками наверняка очень захочется узнать, кому вы продавали товар, и все такое…
Ларри покачал головой. Среди Хендерсонов никогда не было предателей.
— Нет, этого не будет.
Лэнг поднялся и защелкнул портфель, показывая, что разговор заканчивается:
— Это, конечно, только вам решать. Но, каким бы ни оказался сценарий, до обсуждения срока заключения еще очень далеко.
— Но если я это сделал?..
Лэнг перегнулся через стол:
— Властям еще долго придется выяснять, действительно ли вы сделали то, в чем сознались, или нет. Сейчас же — маленький совет. Забудьте слова «я это сделал». А второе, наоборот, запомните: здесь, рядом с вами, обязательно найдутся люди, готовые заявить под присягой, что вы говорили все, что нужно следствию, лишь бы им смягчили за это приговор.
Дверь открылась. Ларри посмотрел на появившегося надзирателя, на Лэнга, который поднялся, чтобы уйти. Ларри не слишком поверил в предупреждение насчет того, что кто-то может пойти на лжесвидетельство, чтобы получить какую-то выгоду для себя. Если это правда, то здесь, наверное, собрались совсем уж никчемные люди.
— Лэнг…
Тот обернулся уже возле самой двери и вопросительно взглянул на арестованного.
— Если не слишком трудно, то, может быть, когда поедете в суд или куда еще… Если будет время…
Рейлли усмехнулся:
— Ларри, говорите прямо.
— Да я насчет матери. Она же у меня никогда не оставалась одна…
Лэнг громко хохотнул:
— Могу вас успокоить: и не останется. Мы с вами разговариваем, а Герт как раз сейчас устраивается в комнате, где раньше жил ваш сын, — до тех пор, пока все это не кончится.
Лэнг никогда еще не видел такого счастливого выражения на лице человека, одетого в тюремный комбинезон.
Лэнгу нужно было пройтись. Он не рассчитал своих сил и объелся. Начал он с томатного желе, после чего ему подали добрую порцию овощей «прямо с грядки», домашний кукурузный хлеб, потом ветчину, поджаренную в собственном соку, и на закуску пирог-кобблер с персиками. Ощущая легкие угрызения совести, он оставил Герт и Дарлин убирать со стола (на этом настояла хозяйка, тогда как Герт смерила Лэнга недовольным взглядом). Манфред, естественно желавший отсрочить время сна, вызвался пойти вместе с ним, а это автоматически означало, что к компании присоединится Грампс, которого только сегодня забрали из приюта.