Секрет фермы

Сойфер Дарья

— Постой, есть же еще Гейдман…

— Макс, давай на этом закончим. У меня болит голова, куча дел… Они приедут на следующей неделе, и ты хоть представляешь, что будет, если Елена Владимировна не получит свои яйца пашот?

Макса тряхнуло, как от незащищенного контакта с проводами. Он столько лет не вспоминал о своем браке, что решил, будто забыл о нем навсегда. И одного слова хватило, чтобы подлая память подкинула картинки, звуки, запахи… Которые хотелось с корнем вырвать из головы. Ольга обожала заказывать яйца пашот. И вовсе не потому, что ей нравился их вкус, ей доставляло удовольствие тыкать поваров и официантов носом в неправильно приготовленное блюдо. Причем в поездках по Европе она этим не занималась, а в России… Макс

не сразу понял, зачем она это делает. А когда осознал, было проще просто не ходить с ней по ресторанам, чем что-то объяснять, нарываться на истерики и раз за разом наблюдать омерзительную сцену.

— О, ты помнишь… — с каким-то неуловимым злорадством протянула Ольга. — Я рада только тому, что наш новый шеф готовил ей их лично, и делал это настолько виртуозно, что ей надоело. Иначе она бы уже хрустела коленками.

Макс обессилено развалился на диване. Да, нужно было отвезти новую партию молодого сыра в «Ривьеру», заехать за комбикормом… Но голова гудела чугунным колоколом. Он не мог думать ни о чем, кроме своей бывшей. Ему было страшно — без шуток. Он, взрослый мужик, владелец частного хозяйства, боялся рыжую и вздорную тетку. И у него на это были все основания.

Он даже не встал, чтобы проводить Ольгу, да и она не заглянула попрощаться. Ушла, аккуратно прикрыв дверь, и только Терри остался сидеть на коврике, грустно наклонив голову и повесив кончики ушей.

А Макс думал. Что могла запланировать женщина, которая когда-то носила его фамилию? В деньгах она не нуждается, судя по всему. Мужчина есть. Просто приедет насладиться местью? Ольга права: а за что, собственно, мстить? И хорошо бы, если так, потешит самолюбие — и уедет. А если она затеяла что-то большее? Многоходовки… Черт с ней, с землей. И с их бабскими разборками. За Ольгу Макс не переживал совершенно, если уж кто и мог дать Лене отпор, то только она. Потому что Оле, в отличие от него, было нечего терять. А у него был Никита.

Лена оформила отказ от опеки. И все равно где-то в глубине души Макс хранил в крошечном коконе страх, что у него могут забрать сына. Сейчас же этот страх ожил, расправил крылья, превратившись в гигантское чудовище, и трепыхался у самого горла.

Макс готов был на что угодно, чтобы не подпускать бывшую к сыну. Уехать? Устроить небольшое путешествие? А если это ее только раззадорит, и она специально останется здесь подольше? Но ведь и сидеть, сложа руки, нельзя. Лена в свое время окрутила его, взрослого мужика, чего ей стоит запудрить голову ребенку? Никита, как Терри, рад любому вниманию, любой ласке, и был бы у него хвостик, он бы вилял им перед каждым дружелюбным встречным.

Лена могла задействовать адвокатов, а с российской судебной практикой, когда из двух родителей права всегда мать… Нет-нет, ждать было нельзя. И убегать тоже. Иначе так всю жизнь придется от нее шарахаться, она почувствует свою власть и станет этим пользоваться. Значит, надо сделать так, чтобы Лена раз и навсегда исчезла из его жизни.

Макс поднялся к себе, вытащил из комода старую записную книжку. В годы, когда он копошился в столичном бизнесе, такие вещи считались статусными. Кожа, золотые заклепки… Ну и бараном же он когда-то был! И все же сейчас радовался, что не выкинул этот несчастный блокнот за тысячу долларов и сохранил контакты из прежней жизни.

— Алло, Отар? — он задумчиво тер пальцем номер, означенный как «на всякий случай». — Это Макс. «Теорему недвижимости» помните? Да, я. Вы еще занимаетесь?.. Разумеется. У меня проблемы с одним человеком. Куда подъехать?

Глава 15

Неделя прошла. Всего неделя. А Ольге казалось, что ночь с Максом была одним из ее жарких сновидений. И не только потому, что не ожидала ни от себя, ни, тем более, от Беглова такой прыти и пылкости. Но еще и потому, что каждые ее сутки с того дня вмещали по двадцать пять часов адской работы.

Она и сама не подозревала,

что способна столько успевать. Носилась, как бешеная белка, и от остальных требовала того же. Бедные таджики! При каждом ее появлении они вздрагивали и филигранно матерились — сказалось общение с местными. Да и сама Ольга стала нервной, начала записывать список дел на каждый день, потому что перегруженный мозг даже отказывался напомнить, зачем она стоит с чашкой перед включенным чайником.

Беглова она не избегала, просто физически не успевала думать о его существовании. Лишь к полуночи, рухнув на свой королевский матрас, она с тоской смотрела на соседнюю подушку, но тут же проваливалась в сон. Нет, однажды они все же виделись. Как и было обещано, она наведалась с извинениями к учительнице Никиты. Противной снобистской тетке, которая мнила себя, по меньшей мере, педагогом из британского заведения для детей аристократов. Та же шпала, вставленная в позвоночник, та же сухая линия губ и резко очерченные морщины бесконечного разочарования в учениках. Впрочем, льстить Ольга умела, а потому явилась с бельгийским шоколадом ручной работы, с виноватым видом и ложным трепетом в голосе. Максу было велено молчать. Он пыхтел, давился невысказанными словами, но укол шпилькой в большой палец ноги помог ему сдержаться. Две женщины сговорились быстрее. Ольга наплела, что собирается стать мальчику новой мамой, что они с Никитой поторопились рассказать обо всем одноклассникам, не уведомив прежде Элину Сергеевну, и сожалеть теперь об этом чудовищном упущении придется до конца своих дней.

У ворот гимназии Макс пытался поймать Ольгу для разговора, но у нее на тот же день были назначены собеседования с горничными, и личную жизнь в который раз пришлось задвинуть подальше.

Найти в Тверской области хорошую горничную оказалось делом не из легких. Кто-то боялся таджиков, от кого-то разило табаком, кто-то вытирал нос рукавом и ненавязчиво вкраплял матерные слова в каждое предложение. Да и ездить на работу в Букатино на рейсовом «Икарусе», который был старше самой Ольги и благоухал мусоросжигательным комбинатом, желающих было мало. Тем не менее, двоих она все же нашла. Свету с другого конца деревни, вдову с отцом- инсультником и сыном, который учился на электрика в тверском колледже. И Марину. С той вышло иначе: она даже про объявление не знала. Работала в продуктовом в соседнем селе, и Ольга старалась попасть в магазин именно в четные дни, потому что сменщица Марины так и норовила подсунуть просроченный или испорченный товар. Ольга как раз ехала с неудачного собеседования, заглянула купить хлеба и того черного порошка, который местные называли кофе. О том, что в нем было на самом деле, — высушенные останки шин или корень полыни, — Ольга не задумывалась, главное — бодрило на ура.

В тот день Марину она застала в слезах: до нее докапывался местный алкаш с угрозами и требованием продать водку в долг, чего хозяин лавки категорически велел не делать.

Ольга поступила просто: вытащила телефон и громким уверенным голосом принялась надиктовывать полиции адрес магазина.

— Не докажешь! — рявкнула опухшая рожа.

На что Ольга ткнула пальцем вверх, туда, где мигала красным огоньком пожарная сигнализация. В камерах наблюдения сельский пьянчуга не разбирался, поэтому пугливо засуетился и сбежал.

После этого достаточно было одного вопроса:

— А вы не хотите работу потише?

Марина согласилась еще до того, как Ольга успела договорить.

Девушка оказалась настоящим кладом. Миловидная, скромная, большеглазая, она по всем стандартам подходила даже для Якиманки. Ее жених, который копил на свадьбу в шиномонтаже, с удовольствием пошел за своей невесты на должность водителя. Помог выбрать Ольге хороший микроавтобус для встречи гостей, доставки продуктов и даже по знакомству выбил скидку на нанесение фирменного логотипа. Головной офис к подобной трате отнесся скептически, но смету, хоть и со скрипом, утвердил.