Секретные поручения 2. Том 2
Шрифт:
– На снег! Стреляю! – рявкнул Мамонт.
Человек покорно улегся, раскинув руки и ноги. Подоспели автоматчики, и под наблюдением пяти стволов Мамонт уселся ему на спину, приподнял голову за волосы и заставил разжать рот, затем сунул туда пальцы в толстых кожаных перчатках. Задержанный закашлялся, выгнулся под Мамонтом, издал протяжный звук и выплюнул на снег какой-то грязно-серый комок.
– А ты говоришь… – удовлетворенно пропыхтел Мамонт.
В руке у него оказался целлофановый пакет, он швырнул его одному из автоматчиков, скомандовал: «Аккуратно. Все до крошки».
– Думал, здесь все идиоты, да?! – заорал Мамонт прямо ему в лицо. – Выкуси, сука!
Задержанный отвернулся и посмотрел на Дениса, который, встав на колени у подножия бетонного колодца, ковырял мерзлую землю перочинным ножом. После вскрытия тайника агент не успел уничтожить следы, и искомое было найдено быстро. Тайник представлял собой вкопанную в земле жестяную коробку из-под чая, верхняя часть которой совпадала с уровнем грунта. Плотно прилегающая крышка, сверху – квадратная дощечка, немного гравия и снега для маскировки. Тайник был пуст. Денис поднялся с колен.
– Ничего, – сказал Мамонт.
– Дядя он шустрый, а вот записку даже прожевать не успел. Так что все пучком. И «пальчики» с крышки снимем. Снимем обязательно. Нафигнулся ты, мил человек! – обернулся он к задержанному. В голосе Мамонта теперь слышалось чуть ли не дружеское расположение. – Тут тебе не Карибы, холодно! В перчатках работать надо!
– Каждый работает как умеет, – ровным бесстрастным голосом отозвался тот. Букву «р» он выговаривал чересчур мягко, словно боялся поранить о нее язык.
Денис только сейчас разглядел его маленькое курносое лицо, слишком маленькое даже для этого сухого невысокого тела. Ни досады, ни страха, ни раздражения не было в нем. Чистый лист. Пустая страница.
– Что правда, то правда, – охотно согласился Мамонт. – Каждый работает в меру своих… А только ты свое отработал, пора на заслуженный отдых.
Автоматчики повели задержанного в подъехавший «Форд-транзит». Еще несколько минут назад «ментовские» и «конторские» были одной командой, а теперь люди Суровца кучковались в стороне, курили, ревниво наблюдая, как люди Мамонта грузятся вместе с преступником в машину. «Ментовские» уедут на втором «Форде». Подполковник Суровец вышагивал метрах в двадцати с рацией в руках, отчитывался перед начальством и громко выяснял, какого рожна добытую дичь грузят в машину Конторы, а не в его, Суровца, транспорт.
Ветер гнал над Тиходонском низкие тучи, и редкие, одинокие, как разведчики большой снежной орды, пикировали на землю снежинки. Денис заметил, что испачкал куртку, доставая сигареты и зажигалку из кармана – вся левая нижняя сторона в пятнах грязи. Он посмотрел на свои руки, и тут же представил, как будет ворчать мать. Присел на корточки, вытер руки снегом, потом носовым платком.
– Так ты с нами едешь или как? – крикнул ему из фургона Мамонт.
Суровец и его люди повернулись на крик, посмотрели сперва на Мамонта, потом на Дениса. Из
– С вами! – ответил Денис, выплюнул окурок и заспешил к машине.
– Так дела не делаются, – с мягким упреком заметил Рахманов. – Это не Киргизия, и не остров Тимбукту… И не Гаити.
Чем-то очень не нравился прокурору остров Гаити. Он подумал, подышал в трубку и еще раз добавил, более решительно: «Не Гаити».
– Я все понимаю, – сказал Константин Мамонтов, поскольку спорить с очевидным было бессмысленно: они действительно находились не на Гаити. – Но городская прокуратура не занимается агентами иностранных разведок.
– А кто сказал, что Журбинский – шпион? – удивился Рахманов. – Вернее, кто это доказал? Пока что он подозревается в организации трех убийств. А это дело находится в ведении прокуратуры.
Мамонтов на несколько секунд отнял трубку от уха, выразительно посмотрел на сидящего перед ним Дениса и выругался одними губами.
– И он будет сидеть в вашем СИЗО в общей камере? – непочтительно рявкнул Мамонтов. – Откуда буквально недавно сбежали двое подозреваемых?
– Товарищ майор, – прокурор сделал жирное ударение на звании Мамонтова. – Тут уж как получится. До сих пор этого барашка пасли мы, прокурорские. И будет логично, если плов из него варить будем тоже мы.
– А я почему-то был уверен, что вы вегетарианец, Евгений Николаевич, – сказал Мамонтов. – Впрочем, ладно…
– Что вы имеете в виду? – насторожился прокурор.
– Скажем так: я имею в виду отсутствие интереса к этому делу. Извините за прямоту. Петровский копал его на свой страх и риск, получая от вас только устные выговоры. И лишь когда был убит ваш сотрудник, когда к делу подключилось ФСБ, у вас вдруг проснулся аппетит. Вот это я и имею в виду.
Рахманов ответил не сразу.
– У вас искаженное представление, – сказал он тоном вкрадчивым и неприятным. – Впрочем, что я перед вами рассыпаюсь… Я лучше поговорю с Заишным…
– Это правильно, – рубанул Мамонтов. – Пусть наши начальники договариваются. А пока они договариваются, задержанный побудет у нас.
Он отключился и посмотрел на Дениса.
– Теперь он тебя еще крепче любить будет, – хмыкнул Мамонт. – Вот зануда…
– Ладно, – махнул рукой Денис. – Ты ему все верно сказал. А мне уже как-то все равно, я для них давно отрезанный ломоть. Курбатов едет?
– Курбатов? – переспросил Мамонт. Он встал и прошел к низкому столику, где стояли чайник и чашки.
– Это кто такой? А-а… Да. Вспомнил. Не знаю. Еще кофе выпьешь? Могу отправить кого-нибудь за ветчиной или там… Ты голоден вообще?
– Нет, – сказал Денис.
Мамонт посмотрел на часы. Час назад Журбинский после предварительного допроса, не давшего никаких результатов, был водворен в одиночку внутреннего изолятора ФСБ. Все руководство областного управления закрылось в кабинете Заишного. До сих пор никто наверняка не знал, кто же был задержан: рядовой агент, резидент или случайная сявка, отправленная изъять закладку за бутылку плодово-ягодного винища.