Секреты
Шрифт:
Он был немного удивлен, что первой его мыслью было помчаться к ней. За все годы скандалов и обид он привык не обращать внимания на Эмили и считать их троих детей только своими. Если он иногда признавал, что они унаследовали некоторые черты характера от матери, это были только отрицательные черты. В прошлом, если бы был повод что-нибудь отпраздновать, он бы и не подумал пригласить Эмили присоединиться к ним.
И только когда сообщили, что Майкл пропал без вести, он начал рассматривать Эмили как союзницу. До тех пор она мешала ему, смущала его, он с радостью выкинул бы ее из своей жизни и сделал все, чтобы
Но когда он посчитал, что Майкл умер, он понял, что Эмили была единственным человеком, разделявшим его горе, единственным, с кем он мог поделиться воспоминаниями. И он кинулся к ней, и она утешила его.
Потом она рассказала ему, что была на волосок от смерти, и о том, как Роуз спасла ее. Он счел абсурдно ироничным, что именно влияние Роуз и ее матери помогали Эмили держаться и в свою очередь поддерживать его. В некоторые свои самые черные дни он чувствовал, что Бог сыграл с ним какую-то шутку. Почему он должен получать утешение от жены, с которой расстался и которая никогда не утешала его раньше, и чувствовать себя обязанным женщине, которая была причиной его огромной сердечной боли?
И все же, когда Майлс понял, что Эмили еще важна для него, ему стало еще тяжелее решить, как поступить с Адель. Он хотел, чтобы она присутствовала в его жизни, причем на переднем плане, приходила к нему в дом, познакомилась с его друзьями и коллегами. Он хотел обращаться с ней как с дочерью, а не встречаться тайком, будто стыдился ее.
До прошлой ночи он на восемьдесят процентов был уверен, что должен рассказать всей своей семье о ней. Он не ожидал, что Ральф и Диана очень этому обрадуются, но подумал, что если Майкла нашли и он жив, то он захочет узнать правду о том, почему Адель его бросила. Но сейчас Майлс боялся, что его желания были эгоистичны и правда не принесет ничего, кроме боли.
Майлс приехал в Хэррингтон-хаус в начале десятого, остановившись пару раз по дороге, чтобы не появиться слишком рано. Он был так взволнован, что с трудом стоял на месте, ожидая, пока ему откроют дверь.
Дверь открылась, но на пороге стояла не экономка Эмили, как он ожидал. Это была Роуз.
У него по спине пробежал холодок, и он отступил на шаг. Конечно, он знал, что Роуз много времени проводила с Эмили, но не встречался с ней раньше и ни на секунду не предполагал, что она сегодня может оказаться в доме. Она выглядела совершенно не такой, какой он видел ее в последний раз в своем кабинете.
— Ты так поражен, — сказала она тихо. — Но не бойся, я буду вести себя идеально.
Он предположил, что она имеет в виду, они не знакомы, но только полный идиот может поверить женщине, которая однажды его шантажировала.
И все-таки эта Роуз не имела ничего общего с развязной, чересчур накрашенной хищницей, которая ворвалась к нему в кабинет. Она выглядела приятной и свежей в простом ситцевом платье и с голыми ногами. Ее сложной прически тоже след простыл, и светлые волосы были заплетены в одну аккуратную косу. Ей было около сорока, но выглядела она на тридцать.
— Я тебе не враг, — сказала она тихо и быстро объяснила свое присутствие здесь. Она сказала, что как раз собиралась пойти наверх помочь Эмили спуститься
— Заходите же, — сказала она чуть громче, включая широкую улыбку. — Я вам обоим только приготовлю завтрак, потом уберу и пойду расскажу маме чудесные новости. Вам обоим сегодня есть о чем поговорить.
Страх Майлса улегся, когда она побежала вверх по лестнице. Адель утверждала, что Роуз изменилась к лучшему, и он предположил, что если бы она собиралась о чем-то рассказать Эмили, то уже давно бы это сделала.
— О Майлс, какая чудесная новость! — восторженно сказала Эмили, ковыляя вниз по лестнице и опираясь на руку Роуз. — Я так рада, что ты приехал. Никто другой не поймет моих чувств так, как ты.
Майлс невольно подошел обнять ее, как только она спустилась в холл, хотя не делал этого много лет, и она очень тепло ответила ему. Она захихикала и схватила его за щеки, с нежностью ущипнув их.
— Я думаю, что мы сегодня самые счастливые люди на земле. Я чувствую себя так, будто мне снова восемнадцать лет.
Майлс подумал, что она прелестно выглядит. Ее щеки порозовели, глаза блестели, и он вспомнил о том, как сильно любил ее когда-то.
Роуз тоже рассмеялась от радости за них.
— Я убегаю готовить завтрак, — сказала она. — Вы наверняка хотите побыть одни.
Майлс и Эмили зашли в гостиную.
— Я надеюсь, что Адель и Майкл в конце концов помирятся и будут вместе, — сказала Эмили, садясь. — Адель безусловно еще любит его, Роуз сказала, что она была в восторге от новости, когда Роуз вчера позвонила ей. Одна хорошая сторона этой проклятой войны — то, что исчезли барьеры между классами. Именно это заставило их расстаться в первую очередь.
— И мое неодобрение, — сказал Майлс, вдруг почувствовав себя некомфортно.
— Но ты ведь уже изменил свое мнение на ее счет, правда? — сказала Эмили. — Ты говорил, что ошибся в ней тогда, когда приезжал в первый раз.
— Да, ты права. Она милая и добрая девушка, — сказал Майкл, подумав, как воспримет это Эмили, если узнает, что они часто встречались в Лондоне. — Но тот факт, что она беспокоится о том, жив ли Майкл, не означает, что она все еще любит нашего сына. Я подозреваю, у нее просто дружеские чувства.
— А Хонор так не думает, — сказала Эмили, надувшись. — Она считает, что они созданы друг для друга.
— Ну ладно, Эмили, — вздохнул Майлс. — Достаточно уже одного того, что Майкл жив, и не нужно планировать за него будущее. Война еще не окончена, и мы не можем ни на что рассчитывать. Давай просто жить сегодняшним днем, хорошо?
Эмили даже не могла вспомнить, когда в последний раз у нее был такой чудесный день, и не хотела, чтобы Майлс уезжал домой. Они разговаривали без конца — о Майкле, о счастливых временах в прошлом и о том, чего бы они хотели в будущем. Майлс ни к чему не относился критично, по сути, он был таким добрым и старался помочь, вымыл посуду после завтрака и все убрал — он даже сходил в магазин купить ей сахара. Сахар он не нашел, но вместо него принес сахарин. Когда он попробовал с ним чай, то скорчил гримасу и сказал, что лучше будет пить чай без сахара, чем эту отраву.