Секс по алфавиту
Шрифт:
Крик Беллы стал последней каплей в чаше терпения Эдварда. Он вломился в комнату и увидел, что Джеймс прижимает Беллу к кровати и насильно удерживает ее. Инстинктивным движением Эдвард сдернул его с Беллы и повалил на пол. Он всегда был пофигистом, и ничто не могло вывести его из себя, но только не в том случае, когда дело касалось семьи и друзей. И Джеймс хорошо запомнил это. Пока Эдвард бил Джеймса, был момент, когда он на самом деле хотел убить его. Каждая клеточка его тела кричала «Прикончи его!», но он этого не сделал. После этой ночи
Эдвард вынырнул их омута воспоминаний, когда Белла вскрикнула от боли.
– Ты в порядке? – обеспокоенно спросил он. – Тебе нужен пластырь или что-нибудь еще? Лед?
– Нет, со мной все нормально. Я просто довольно сильно долбанулась коленом. Ничего нового, да?
– Я-то думал, что с возрастом твоя координация улучшится хоть капельку, но нет. С годами все стало еще хуже, - поддразнил Эдвард, искренне рассмеявшись, когда Белла стукнула его. Он остановил ее атаку, притянув ее за талию поближе к себе, и провел пальцем по отчетливо виднеющемуся шраму на ее руке.
– Я так сожалею, Белла. Я всегда буду винить себя за это, - пробормотал он, нежно потирая шрам. Белла выпрямилась и ласково убрала локон, что упал ему на глаза.
– Я же говорила тебе, перестань извиняться за это. Мы были молоды и глупы. Хотели испытать все в жизни. Это процесс взросления, - успокаивала она Эдварда.
– Все равно, - настаивал Эдвард. – Ты могла погибнуть! Я не знаю, что бы я делал без тебя.
Белла улыбнулась и заключила его в объятия. Она тоже не знала, что бы делала без него.
Когда она заполучила этот шрам, им было восемнадцать. И до сих пор Эдвард не перестает извиняться за тот случай, считая, что это его вина.
В тот день они впервые прогуляли школу. Хотя это не было таким уж важным событием, так как они уже сдали выпускные тесты, и до окончания школы оставалось всего три недели, но, тем не менее, это был самый настоящий прогул. Они пробрались в резервацию Квилетов, к тому месту, где местные подростки прыгали с обрыва. Для них это был способ доказать свою зрелось. Чем выше была точка, с которой ты прыгал, тем лучше.
Белла сотни раз видела, как они прыгают, и ни разу ни у нее, ни у Эдварда не возникло желания присоединиться к ним. Но то был день приключений и риска.
Эдвард был тем, кто выдвинул эту идею и первым прыгнул тоже он. Его прыжок был поистине грациозен. Белла сверху смотрела, как он входит в воду, а потом выныривает его улыбающаяся голова. Он начал подкалывать ее и кричать, чтобы она поскорее прыгала. Белла жаловалась, что вода слишком холодная, что их засекут, когда они приедут домой, но, в конце концов, набралась смелости и прыгнула.
Эдвард в ужасе наблюдал за тем, как она падала, и по мере ее приближения к поверхности воды его беспокойство росло. Она не выпрыгнула достаточно далеко для того, чтобы избежать удара о камни, и в тот момент,
Этот звук он не забудет никогда. Звук, когда Белла ударилась о камни, и ее всхлипы, когда он поплыл к ней, выкрикивая ее имя. Он никогда не забудет этот день. Все изображения и звуки навечно запечатлены в его памяти. Ее слезы, всхлипы, кровь, ручейком стекающая по руке, то, как он нес ее к машине. Он будет помнить этот день так, будто все случилось вчера. Будет помнить ее зажмуренные глаза, тяжелое дыхание, то, как она потеряла сознание на заднем сидении его машины. Эти воспоминания начинали преследовать Эдварда всякий раз, когда он видел ее шрам.
Когда он приехал в госпиталь и на руках занес Беллу, которая все еще была без сознания, внутрь, его отец, Карлайл, осмотрел ее. Он сказал Эдварду, что Белле очень повезло, и она всего лишь сломала руку. Так как Белла ожидала и боялась падения, она прикрыла руками голову, и именно это спасло ее.
Эдвард помнил ее ровное дыхание, когда она лежала на больничной койке, пиканье мониторов, ее слабый голос. Он помнил ту лекцию, которую им прочитали не только родители, но и директор школы. Это была его вина, и он всегда будет об этом помнить.
– Ох, Эдвард, вот только не надо раскисать. Выражать эмоции после секса это женская работа, - рассмеялась Белла, пытаясь разрядить атмосферу, но где-то посередине предложения она громко зевнула.
– Очень смешно, спящая Красавица. Можешь уже дальше храпеть, - поддразнил он, легонько толкая ее на кровать.
– Я не храплю, - возразила Белла, прикрывая свое обнаженное тело простынями, и Эдвард тут же схватился за них.
– Не тяни все на себя, Белла. Это моя постель, - захныкал Эдвард, вырывая у нее простыни. Белла не удержала их и, подкатившись к Эдварду, стукнулась подбородком о его грудь.
– Черт, Эдвард! – закричала она и принялась колотить его по рукам. Он с легкостью оторвал от себя ее руки и отпихнул в сторону.
– Я не храплю, - снова возразила она.
– Ты издаешь такие же звуки, как твой старый пикап!
– О боже. Мой пикапчик! Я так по нему скучаю, - вспомнила прошлое Белла, а потом снова зевнула.
– Скучаешь по этой куче металлолома? Я до сих пор не могу поверить, что он столько продержался, - зевая, сказал Эдвард. Как известно, зевота это заразно.
– Эй, эта машина - классика!
– Только потому что машина старая, это не делает ее классикой. Тандерберд. Мустанг. Вот это классика. А твой пикап…скажем так, не совсем.
– Как скажешь, Эдвард! Спокойной ночи!
– Спокойной, Беллз. Сладких снов.
***
Эдвард проснулся первым, как, впрочем, и всегда. Даже в рабочие дни он просыпался первым. Его тело просто не позволяло ему спать позже определенного времени. Это иногда было не очень приятно, особенно когда он поздно ложился и спал всего три часа.