Сектант
Шрифт:
Девочка, бросив свое оружие у крыльца, рассказала ему, что им повезло наткнуться не просто на хулиганов, а на хулиганов идейных. Несколько местных парней образовали Общество городской шпаны, целью которого было хулиганство, приставание к девушкам и прочие «развлечения», у них даже был устав и церемония вступления. Брат Лены одно время связался с ними, но потом взялся за ум. Так вот, в «обществе» считалось недостойным настоящего шпанюка обращаться в милицию. Так что Сергей мог не бояться.
– Гопники гопниками, – пробормотал
– Э… – замялась девчонка. – На улице… схватили…
– Леночка, а что ты в темноте на улице делала?
– Ну… хотела посмотреть, кто здесь у тебя пьет…
– И зачем?
– Чтобы тебе рассказать.
– Спасибо, конечно, только я их сам сторожил. Но все равно, – Сергей погладил понурившуюся девчонку по голове, – спасибо.
Проводив Лену домой – та, по древнему обычаю всех девчонок, сказала маме, что заночует у подружки, – Сергей вернулся в мастерскую, где продолжил сторожить у окна. Пока не уснул.
Проснулся Сергей в неудобном положении – сидя на табурете, опустив голову на стол, на котором в художественном беспорядке лежали наган, трофейный кастет и стреляные гильзы.
Вышел на крыльцо, потянулся, запер дверь, прошел через калитку на улицу, повернулся…
Мать честная! Все ворота дегтем измазаны.
Интересно, что бы это могло означать? В деревнях ворота мазали дегтем у тех девушек, что девственности лишились. Вроде бы ничего такого у него вчера с хулиганами не было… Что они имели в виду?
Скорее всего, просто пакость, без особого смысла. А вот кто постарался? Навряд ли тот, что с переломанными пальцами. А вот кто?
Сергей взглянул на землю у ворот. Следы сапог. Ни о чем не говорит: там все были в сапогах. Капли дегтя, капли крови… Крови? Ага!
Кровь могла течь только у вожака, у него нос был разбит.
Сергей простоял минут десять, глядя на ворота и собираясь с духом. Нужно идти искать вожака (Лена должна знать, где он живет), опять изображать крутого, бить. Противно. Легче крыльцо чистить.
Противно, но надо.
Откуда вообще такой хулиганский беспредел в СССР, думал Сергей, бредя по улице к дому вожака. Ладно еще в Российской Федерации, как сказал кто-то, высокий уровень преступности – та цена, которую общество платит за демократию. Но здесь, в СССР, стране по определению недемократической? Здесь за что платят все те, кого достает шпана? За что вчера заплатила бы Лена, если бы он, Сергей, ночевал у тети Тани? За что заплатил бы он, не будь у него нагана? Получается – за либерализм здешних властей, а правильнее сказать, за их прямое и преступное попустительство.
Вот тут и подумаешь, что Сталин нашего мира в чем-то был прав…
Сон пьяного крепок, но недолог.
– Доброе утро, – услышал Леха, вожак Общества городской шпаны, чей-то смутно знакомый голос.
Голова гудела от выпитой водки, да еще от оплеухи, полученной вчера от хозяина чернильной мастерской. Вот гад, кастетом ударил… Нечестно.
Леха открыл глаза. Потом закрыл, решив, что еще спит.
– Ты глазки-то открой, соколик. – Вот тут голос опознался отчетливо.
На кровати Лехи сидел незнакомый человек в синей одежде. Человек был незнаком, а вот наган, упиравшийся в переносицу, – очень даже известен.
Леху пробил пот. Он вспомнил, как ночью хозяин мастерской обещал застрелить, а также как под утро ему, Лехе, пришла в пьяную голову отличная идея отомстить.
– Готов умереть? – Голос был холодным и жестким, как ствол нагана.
Жить с похмелья страшно. Но все равно хочется.
– Не убивай… – проскулил грозный хулиган, чувствуя, что может намочить кровать.
– Не могу. Обещал.
Леха с удовольствием забрал бы у незнакомца его обещание, но чувствовал, что его мнение в расчет не возьмут.
– Хотя… – задумался незнакомец, – не хочется мне возиться с воротами… Значит, так. Через час я приду к воротам и взгляну на них. Если при этом обнаружится хоть капля дегтя, можешь сразу бежать из города. Найду. Убью.
Леха понял, что пункт о несотрудничестве с милицией они в устав включили очень даже зря.
– Кстати, о милиции, – смертельно опасный незнакомец как будто прочитал мысли, – не вздумай туда ходить. Чревато. Ты все понял?
– Д-да.
– Что ты должен сделать за час?
– От-тчистить в-ворота.
– Молодец.
Резкий удар – и нос, чудом сохранившийся вчера, оказался сломан.
Вожак, замычав, упал на кровать, чувствуя, что он весь мокрый, и искренне надеясь, что только от пота.
Синий незнакомец ушел, в коридоре вежливо попрощавшись с Лехиной мамой.
Леха, постанывая, ощупал лицо. Распухла щека, рассечена скула, полузаплыл глаз, разбита губа, шатаются несколько зубов. А теперь еще и нос сломан!
Вожак, утирая кровь, поднялся с кровати. Замер.
В комнату без стука вошел молодой человек в белой рубахе.
– Доброе утро, Алексей Варфоломеевич. Хотя вы со мной можете не согласиться.
– Вы кто? – взвизгнул окончательно деморализованный Леха, пытаясь вспомнить, кто еще может с утра пораньше предъявить ему претензии.
– Я из милиции, – широко улыбнулся молодой человек.
Часов в девять утра одного из извозчиков, ожидавших клиентов на Октябрьской площади, нанял на неопределенный промежуток времени молодой человек в синей, как показалось, брезентовой одежде и высоких шнурованных ботинках, неприятно напомнивших извозчику, семь лет назад побывавшему в Северной России, о Мудьюгском концлагере.