Секториум
Шрифт:
Шло время, дороги размывало все больше. Однажды джип увяз в грязи всеми колесами. Миша психанул и решил гуманитарную помощь прекратить, посмотреть, что будет. Он перешел на орбитальное наблюдение: «За грибами побёг… — радостно докладывал Миша. — Глянь-ка, теперь косу точит. Никак, сена решил накосить для соседского мерина. Ага… выменял где-то яиц на старые сапоги». Юстин слишком бодро перемещался в окрестностях, чтобы в ближайшее время доставить нам похоронные хлопоты. Мы расслабились, но однажды шеф намекнул, что неплохо бы съездить, что некрасиво как-то получается. Мы опять нагрузили джип продуктами, прибыли на место и застали разительные
Во-первых, у Юстина наладилась личная жизнь. Точнее, возобновилась, так как в нашем обществе он не решался надуть «Мариванну». Во-вторых, угодья вокруг дома оказались засеяны; и, в-третьих, в гостиной Юстина появился изощренный самогонный аппарат немалой мощности. Все прочие помещения превратились в склад запчастей к нему и в хранилище пустой тары. На окнах появились железные решетки, на двери замок, величиной с тракторное колесо, и окошко с расписанием приема заказов и выдачи продукта, потому что все окрестные дома заселили алкоголики, — сизые носы проклюнулись по весне невесть откуда. Наверно жители окрестных городов избавились от семейных обуз, вывезли их в лоно природы, где они стали постоянными клиентами Юстина. Кто мог, платил наличкой и натурой, кто не мог — отрабатывал барщину. Юстин поил всех, поил часто и дешево. Теперь у него было все: грибы приходили из леса уже маринованными, рыба выпрыгивала из озера и вялилась сама, в чулане висел настоящий окорок. Юстину поправили забор и построили баньку. Он принимал и угощал нас, как родных, собирался попарить с березовым веником, но мы оказались не готовы к такому повороту событий. Тем более, что на стенке предбанника Миша нашел странный чертеж, сделанный мелом на обломке школьной доски. Меня он уверял, что это схема работы двигателя сигирийских «тарелок». Впрочем, может быть, Мише померещилось спьяну. В тот раз он оценил не только образ жизни бывшего коллеги, но и качество напитка, благодаря которому эта жизнь невероятно преобразилась. Миша оценил его так высоко, что мне пришлось волочь на себе до машины девяносто килограмм его полуживого веса.
Про чертеж мы забыли, не стали волновать шефа. Просто Юстин был человеком незаурядным, до конца не понятым. Даже до середины не понятым, в том числе самим собой. Может быть, ему, как Адаму, было тесно жить на Земле. Только в отличие от Адама, некуда было деться.
Ксюша вежливо дождалась, когда я закончу предаваться воспоминаниям, поливая клумбы, и замечу ее. Подошла, огляделась, словно опасалась слежки.
— Ирина Александровна, вы знаете, сколько на Земле таких же Секториумов, как наш? — спросила она.
— Думаю, мы единственные, — растерялась я. — Хотя, если честно, никогда об этом не думала.
— Не будете смеяться, если я вам кое-что покажу?
Она была напугана. Не представляю, какое зрелище могло напугать такого храброго человечка, как наша Ксю. Я пригласила ее в комнату.
— Можно, покажу на вашем экране? Только обещайте, что не расскажете Борисычу.
Она вошла в сеть, развернула сектор, где хранила личные файлы, мигнул глазок почтового ящика и на экран пошел текст:
«Куда ты пропала, радость?»
— Видите?
«Поговори со мной. Ты обиделась? Не хочешь общаться?» — обычный сетевой треп.
— Что тебя напугало?
— Он покойник. Я общаюсь с мертвым человеком. Как это может быть? Наверно Судный День настал, если мертвецы возвращаются?
— С чего ты взяла, что он умер?
— Да потому что я знаю его. Вернее, знала. Он учился со мной в одном классе и умер три года назад.
— Почему ты уверенна, что это он?
— Уверена, — сказала Ксюша. — Проверила потому что. Потому что он знает кое-что, что кроме него никто знать не может. Мы дружили.
— Он мог рассказать об этом другому однокласснику, оставить дневник…
— Не мог! Не мог! Не мог! Помогите узнать, вдруг он жив? Вдруг мы хоронили клона, а он попал в другой Секториум, как Борисыч. Ведь бывает же?
— Вряд ли, — ответила я. — Чтобы знать точно, надо говорить с шефом. Только я не слышала, чтобы другие миссии привлекали к работе землян.
— Вы поговорите с ним? — спросила она с надеждой.
— Мне придется показать ему вашу переписку.
— А если он жив, ему это не навредит?
— Ты не пробовала спросить своего друга напрямую, жив он или нет?
Ксюша испугалась еще больше.
— Первый раз общаюсь с покойником. Откуда я знаю, о чем их можно спрашивать, о чем нельзя? Я вообще не знаю, как с ними обращаться.
Все мы однажды что-то делаем в первый раз. И шеф никогда прежде не получал от коллег задания, проверить личность собеседника с того света. В отличие от меня, он поверил не глядя.
— Да, фоновые раскопки иногда дают странный эффект, — согласился он. — Она испугалась? Не стоит. Да… — он просмотрел на компьютере технические характеристики текста, — покойник. Если говорить точно, слэпатический субстрат. Видишь, импульс идет не с сетевой, а архивной антенны. Джон уехал, сейчас их налетит целый рой.
— Потому что уехал Джон?
Шеф странно поглядел на меня.
— Он видит их, а они это чуют и прячутся. Таких, как Джон, хорошо иметь рядом, когда работаешь с фазами. Глупо не использовать его возможности…
— В качестве пугала.
— Именно в этом качестве, — согласился шеф. — Если твой сын не хочет учиться, никаких других задач он решать не сможет. Где Ксения? Веди ее сюда.
Бледная Ксюша опустилась на табуретку в углу.
— Не надо углубляться в контакт, — предостерег ее шеф. — Никому от этого легче не будет, ни ему, ни тебе. Молодым умер?
— Да, — ответила я за Ксению. — Пятнадцатилетним мальчиком.
Шеф пошел отпирать дверь ФД.
— Сейчас посмотрим, что за мальчик, — сказал он, поднял на транспортер переносной агрегат и прикатил его в кабинет.
Под чехлом я узнала очертания устройства, с помощью которого Миша много лет назад украсил мне стену зеленой кляксой, и отошла за экран.
— Взгляни, что делается. Их тут… Хоть на карантин закрывайся, — шеф подал мне очки.
Действительно странное зрелище. Много раз я смотрела в фазы, но в глазах еще не рябило. В кабинете шефа наблюдалась небывалая активность: и размытые антропоморфные очертания, и комки «светлячков», скачущие по столам, видно было даже лицо без тела и головы, но я не узнала никого из ныне покойных.
— Покойники должны покоиться, — сделал вывод шеф, и я с ним немедленно согласилась. — От них живому человеку только вред! — я согласилась и с этим. — Особенно теперь, когда мы работаем в зоне риска. Как бы опять не навлечь беду. Давно в наших модулях не взрывалась техника.
— Давайте вызовем Джона, — предложила я.
— Ты знаешь, где Джон? — спросил шеф. — Он где угодно, только не в школе.
— Надо в Шаруме поискать.
— Их обоих на Блазе не видели со дня возвращения. Оба торчат вне связи, в трансгалактической зоне. Спрашивается, что им там делать вдвоем?