Селестина
Шрифт:
СЕЛЕСТИНА. Дай-ка пощупать. Мне, грешной, такая боль тоже малость знакома, у всех нас есть или была матка и эти горести.
АРЕУСА. Вот тут я ее чувствую, над желудком.
Селестина засунула руку под одеяло, щупает Ареусу.
СЕЛЕСТИНА. Какая ты пухленькая! Что за груди! Бог дал красоту, чтоб зря пропадала юная свежесть под горой сукна да полотна? Не будь собакой на сене! Сама-то не станешь собой наслаждаться, пусть хоть другой насладится!
АРЕУСА (хихикает). Право, матушка, никто меня не любит. Хватит
СЕЛЕСТИНА. Если болезнь не запущена, то мята, полынь, дым от жженых перьев куропатки, от розмарина, мха, ладана помогут и облегчат боль, и мало-помалу матка опустится на место. Но я знаю кое-что полезнее, только не хочу тебе говорить, ведь ты из себя корчишь святую.
АРЕУСА. Скажи, матушка, Бога ради.
СЕЛЕСТИНА. Брось, ты меня понимаешь, не прикидывайся дурочкой.
АРЕУСА. Догадалась! Но мой дружок отправился на войну. Могу ли я его так подло обмануть?
СЕЛЕСТИНА. Подумаешь, какой ему убыток, какая великая подлость!
АРЕУСА. Еще бы не подлость! Он ведь дает мне все, что нужно, держит меня в почете, балует меня, обращается со мной так, словно я сеньора.
СЕЛЕСТИНА. Не боишься хвори, держи дверь на запоре!
АРЕУСА. Ладно, хватит, уж поздно. Скажи-ка лучше, зачем пожаловала?
СЕЛЕСТИНА. Я тебе говорила о Пармено. Не отказывайся сделать то, что тебе ничего не стоит. Он пришел со мною. Если он придется тебе по вкусу, пусть насладится тобою, а ты — им. Хоть он много на этом выиграет, ты тоже ничего не проиграешь.
АРЕУСА. Соседки мои завистливые, всё моему дружку расскажут.
СЕЛЕСТИНА. Мы пробрались сюда потихоньку!
АРЕУСА. Об этой ночи я не говорю, а что дальше-то будет?
СЕЛЕСТИНА. Ай-ай, посмотрела б ты, какая сноровка у твоей сестрицы! Один у нее в постели, другой за дверью, третий дома по ней вздыхает. И со всеми-то она поспевает. Что, если у тебя двое будут, об этом расскажут доски в кровати? Один раз не в счет. Монах по улице в одиночку не ходит, куропатка одна не летает, одна ласточка весны не делает, одному свидетелю не верят. Чего же ты хочешь от единицы? Заведи хотя бы двух. Два — хорошее число. Ведь у тебя два уха, две ноги и две руки, две простыни на постели, две рубашки на смену. А захочешь нескольких, тебе же лучше! (Кричит вниз). Иди сюда, сынок Пармено!
АРЕУСА. Не надо, провались я на этом месте! Я умру со стыда!
ПАРМЕНО (входит). Храни тебя Господь, сеньора!
АРЕУСА. Добро пожаловать, благородный кабальеро!
СЕЛЕСТИНА. Подойди, осел! Слушайте оба: он вечно по тебе страдал. Я знаю, ты поймешь эти страдания и пожалеешь его, а если он проведет у тебя ночку — тем лучше.
АРЕУСА. Умоляю, матушка, не нужно. Господи, не требуй этого от меня!
СЕЛЕСТИНА. Подойди сюда, стыдливец! Я хочу увидеть, на что ты годишься. Пощекочи-ка ее тут в постели!
АРЕУСА. Он не такой невежа, он не заберется в заповедник без разрешения.
СЕЛЕСТИНА. Тихо!
АРЕУСА. Ах, сеньор мой, отойди от меня, я не такая, как ты думаешь, я не из тех, кто открыто торгует своим телом за деньги.
СЕЛЕСТИНА. Ареуса, ты так прячешься, словно я вчера на свет родилась. Я, по-твоему, дура стыдливая и неопытная, а ты, стало быть, честная?
АРЕУСА. Матушка, прости! Ладно, пусть он делает что вздумает.
СЕЛЕСТИНА. Прощайте, меня зависть берет, глядя на ваши поцелуи и возню. Вкус-то я еще на деснах чувствую, не лишилась его вместе с зубами.
АРЕУСА. Иди, Бог с тобою!
СЕЛЕСТИНА. Помогай вам Бог!
Селестина вышла из дома, пошла по улице, смеётся. Ночь на дворе, луна, тихо. Спит наша маленькая, выдуманная Испания. Селестина стучит к Элисии.
Отвори, доченька!
Элисия встала с постели, перелезла через очередного любовника, который храпит у неё под боком, чешется, идёт открывать дверь, ругается.
ЭЛИСИЯ. Бродит по ночам! Тебя разыскивал отец девушки, которую ты на пасхе приводила к приходскому священнику. Отец хочет через три дня выдать дочь замуж, и нужно ее хорошенько подправить, ты обещала, чтоб муж не заметил пропажи невинности.
СЕЛЕСТИНА. Не помню, дочка, о ком ты говоришь.
ЭЛИСИЯ. Сама сказала мне про девчонку, что ты ее семь раз обновляла. Он оставил золотое запястье в залог за твою работу.
СЕЛЕСТИНА. Запястье? Теперь знаю. Почему ты не взяла инструмент и не приступила к делу?
Селестина разделась, полезла в свою постель. Элисия подвинула спящего, тоже улеглась.
ЭЛИСИЯ. Я это ремесло ненавижу, а ты его до смерти любишь.
СЕЛЕСТИНА. Говори, говори! Желаешь себе убогой старости? Ты, верно, думаешь, вечно держаться за мои юбки?
ЭЛИСИЯ. Ничего мне на свете не надо, был бы хлеб насущный и местечко в раю. Мне сейчас хороший сон без тревог дороже, чем все сокровища Венеции!
Они ещё чего-то побормотали и уснули.
Сон и ночь и звезды накрывают Испанию.
Кроме того, что в Испании есть фиеста, коррида, тореро, Кармен, горы, виноград, быки и прочее, есть ещё в Испании ночь и сон. Уснула фиеста, коррида, тореро, кабальеро, сеньоры, да и титулярный советник Аксентий Иванович Поприщин, Фердинанд Восьмой, Король Испании тоже дрыхнет, свистит во сне, сопит, завалился после службы в департаменте спать…