Семь цветов страсти
Шрифт:
— Как здорово, что я прихватила шляпки! Костюм значит так много — создает колорит, настроение, даже меняет что-то внутри… Я чувствую себя героиней Ватто — розовогрудой жеманницей, готовой отдаться козлоногому Фавну — а ведь только от этой атласной ленточки! — часто дыша сообщила Рут.
— А я уже начинаю ощущать ответственность хозяйки, подмечая разрушения. Превращаюсь в этакую мощную старушенцию с усиками, муштрующую по утрам прислугу и каждый вечер пересчитывающую фамильное серебро…
— Богатая, свободная… Пора обзавестись мужем… — размышляла Рут, глядя в небо. — И знаешь, я уже подобрала кандидатуру: кузен,
Дикси вскочила, встряхнула ее за плечи:
— Не смей лезть в мою жизнь, слышишь!
— Ох, извини. Оказывается это серьезной. — Поднялась, отряхивая свои шелка, Рут.
— Э- гей, — вот и я, девочки! — размахивая полотенцами, к подругам несся Чак. Он был в одних трусах, явно рассчитывая окунуться. — Вы что, еще не плавали? Зря — место сказочное. Экологически чистое.
В доказательство он расплющил слепня у себя на щиколотке.
Они подошли к воде и замерли от умиления: к овальной запруде спускались каменные ступени, под склоненными ивами, в прибрежной темной воде желтели кувшинки. Не успела Рут сочинить что-нибудь элегическое, как мощное тело Чака, поднимая снопы брызг, разбило зеркальную гладь. Он плавал, нырял, фыркал, не переставая манить дам.
— Ну что, «розовогрудая жеманница», козлоногий Фавн ждет тебя. — Подмигнула подруге Дикси. Вакханалия начинается! Живее в воду, я присоединюсь к вам.
Рут сбросила платье и трусики (в бюстгальтере она не нуждалась) и, небрежно скручивая на макушке волосы, стала медленно входить в воду.
«Ай, да закомплексованная ледышка! — изумилась Дикси, — верно говорят: в тихом омуте черти водятся».
Одним прыжком преодолев расстояние, Чак схватил белокожую речную нимфу сильными волосатыми руками. На мгновение они оба ушли под воду, а когда вынырнули, испуганный визг Рут гласил мирную окрестность.
Дикси присела на деревянную скамью, отполированную до блеска с одного края — видимо, дерево хранило след легкого задика баронессы, любившей посиживать здесь в предзакатные часы. Наследнице Клавдии фон Штоффен сразу стало ясно это, потому что именно отсюда открывался великолепный вид на опускающееся за холмы солнце. Поверхность реки покрылась оранжевыми отсветами, весь воздух насытился почти осязаемой солнечной пылью, вызолачивающей все вокруг — деревья, песок, стены гордо возвышающегося на пригорке дома, сложенные на коленях руки Дикси с наспех собранным букетиком ромашек и тела тех, двоих, что подобно мифологическим персонажам резвились в темной воде запруды. Мокрые волосы покрывали тело Рут до пояса, в маленьких торчащих грудях было что-то девственное, непорочное. Она казалась особенно нежной и чуть ли не прозрачной рядом с бронзовым Чаком.
Игры распалившейся парочки становились слишком занимательными, чтобы равнодушно наблюдать со стороны. А присоединиться к ним Дикси совсем не хотелось.
— Жду вас за ужином! — махнула она букетиком и не оборачиваясь, начала восхождение к дому.
6
В кабинете все прибрано — небольшой ломберный стол покрыт крахмальной скатертью. Три прибора, салфетки, сервиз, бокалы — все помечено уже хорошо знакомым хозяйке поместья гербом. Дикси поставила в бронзовую тяжелую вазу букет и отыскала канделябр.
— Хозяйке угодно еще что-нибудь? — появилась в дверях Труда. — Вот здесь висит кисть, — два звонка для меня. Один для Рудольфа.
— Спасибо, все очень хорошо. Цветам нужна вода, а в канделябр свечи.
Девушка сделала книксен и взяла букет.
— Хозяйка не хочет посмотреть приготовленные спальни?
— Пожалуй… Да, пусть принесут сюда привезенные нами корзинки с продуктами.
В сопровождении Труды она осмотрела комнаты, находящиеся в полном порядке, с резной мебелью и деревянными, пышно убранными кроватями, словно простоявшими так в «заколдованном» виде не менее двухсот лет.
— Баронесса поддерживала в жилом состоянии только это крыло. Здесь комнаты для гостей, содержащиеся в безупречной чистоте. Также маленькая столовая на третьем этаже и музыкальная комната.
— С клавесином?
— Да, баронесса до последних дней любила вечерами играть, даже при сильной подагре ее пальцы извлекали чудесные звуки… Я… часто подслушивала под дверью. Госпожа Девизо, мне надлежит показать вам вашу комнату. Баронесса Клавдия последние пять лет жила в первом этаже — ей было трудно пользоваться лестницей, поэтому прежняя комната, в которую она поселилась шестьдесят лет назад, сразу после свадьбы с бароном, стояла закрытой…Эту комнату и все находящиеся в ней вещи баронесса распорядилась передать лично вам… Мы должны подняться на третий этаж. Это в другом крыле, где башня. Вы не беспокойтесь — там все ждет вас в полном порядке.
— Спасибо, Труда. Я мало знала тетю, но по твоим рассказам она все больше нравится мне. Мы обязательно поговорим еще и навестим комнату баронессы, в другой раз, ладно? — Дикси коснулась ее плеча. — А сейчас мне пора встречать гостей.
В кабинете хлопотал над столом смущенный Рудольф:
— Хозяйка должна извинить меня — я не смог предугадать ваш визит.
— Мне следовало предупредить вас, Рудольф. Но эта поездка не была запланирована. Мы навестили замок проездом.
— Я могу предложить вам лишь вино, оставшееся в погребах от коллекции нашего хозяина, старого барона фон Штоффен. Отец барона был большим знатоком, известным во всей империи… — Старик показал стоящие на маленьком столике темные бутыли. — На этикетках указана марка и урожай.
— Спасибо. Рудольф, как раз очень кстати. И можете идти отдыхать. Вы не понадобитесь нам сегодня… Да, завтра, думаю, не позже десяти, соберите прислугу в гостиной. Мы вместе решим кое-какие проблемы.
Откланявшись, дворецкий удалился — и вовремя. На пороге комнаты выросла костюмированная парочка. Рут, по-видимому, изображала Саломею, окутавшись найденными в спальне покрывалами. Чак не обременил свою фантазию, набросив поверх «туники» из простыни ожерелье кувшинок. Очевидно, художница все же помогла ему, заставив отказаться от затертых джинсов.
Второй раз за этот день Дикси почувствовала что-то вроде укола ревности. Когда покидала вечерний берег, преодолевая желание отбросить свой сарафан и превратиться в водяную нимфу, и теперь, ощутив неуместность специально прихваченного для ужина нарядного платья. Она словно превратилась в наставницу, опекающую шаловливых детей или сластолюбивую сводню, подглядывающую за веселящимися любовниками. Дикси объявила тоном вполне терпимой к вольностям аристократки:
— Прошу всех за стол. Вы чудно выглядите, друзья. Эти вина из коллекции барона ждут опытных дегустаторов.