Семь дней из жизни человека

Чернявская Татьяна

Когда хозяин дома встал, кресло мальчика само почтительно отодвинулось в сторону вместе с сидящим на нём Адамом, уступая дорогу. Пройдя немного в сторону так, чтобы его отражение по-прежнему не появлялось на стекле Бытия, мужчина свободной рукой сделал едва уловимый пас. Колонны одна за другой, как подкошенные, начали с ужасающим треском оползать и поверженными Голиафами падать на пол, взрывая в воздух куски мраморного крошева. Адам надрывно закашлялся. В медленно оседавшей, сияющей от солнечных прядей, пыли, можно было различить силуэт Витольда, спокойно опиравшегося на один из обрубков в умиротворённом ожидании.

– Видишь ли, Адам, человеческая душа едина, но очень многолика, - раздался его чистый глубокий голос.
– В ней есть место всему, и изначально все её составляющие

находятся в гармонии между собой и относительной уравновешенной, здесь стоит сделать поправку на индивидуальную вариабельность, однако никто не бывает изначально плох. Только, обретая волю в своём телесном воплощении, человек сам распоряжается составом и пропорциями своей души. И если одна из его сторон по какой-либо причине начинает усыхать, то в душе образуется пустота. Эти пустоты с превеликой радостью занимают демоны. Они это делают даже не столько по вредности своей, сколько по закону этого мирозданья, не терпящего пустоты. Нельзя же так бездумно разбрасываться пространством!?! Ты, дитя, близок к пути по умножению демонов. Ты совсем забыл про своего советника и не позволяешь ему раскрыться во весь рост. Я хочу показать тебе кое-что. Возможно, это воодушевит тебя больше, чем предшествующие занятия. Подойди ко мне, Адам.

После недавней демонстрации силы оставить подобную просьбу без внимания было не только не вежливо, но и не безопасно. Мальчик поспешил прикрыть рукавом нос и, плотно зажмурившись, самоотверженно вошёл в ближайшее облако. Его тут же окутала сияющим ореолом каменная круговерть, норовящая проскользнуть за воротник и набиться в уши. На секунду ребёнку показалось, что мир вокруг него растворился этим бесконечным пылевым пологом, а сам он давно потерялся в этой безжизненной первичной каше, как вдруг холодная рука сомкнулась на его воротнике и одним рывком вырвала куда-то, где было много воздуха. Адам настороженно приоткрыл один глаз.

– Залазь сюда, - Витольд легко подхватил ученика под мышки и играючи поставил его на кособокий каменный срез, почти превосходящий мужчину в росте.

– А что вы собираетесь делать?
– пискнул растерявшийся мальчик, пытаясь удержать хрупкое равновесие.

– Ты будешь учиться летать, Адам, - хозяин Дома тем временем неспешно опустился в своё кресло и, закинув ноги на подлокотник, вернулся к своим бессмысленным играм с грязью.
– Тебе же хотелось изучать что-то действительно интересное. Так что же может быть прекраснее первого полёта?

– Вы сделаете мне крылья, - воодушевился ребёнок, - как у ангелов? Такие же огромные и прекрасные, чтобы тенью могли заслонить дом?

– Нет. Людям крылья ни к чему. Просто закрой глаза и слушай мой голос.

Адам послушно, хотя и не без опасения закрыл глаза и словно провалился в омут, подхваченный нахлынувшей темнотой. Она была так дика и непривычна после нескольких дней, проведённых в Доме под волшебными светилами, что сперва ослепила мальчика. Однако практически сразу из её нутра начали выделяться поблёскивающие кругляши изуродованных колон.

– Человеческая жизнь, - раздался слева голос некромансера, такой отчётливый и завораживающий, будто мужчина нависал над самым плечом ученика, - подобна бесконечному блужданию во тьме. Но не слепому мытарству между великих колонн мирозданья в поисках некого смысла, а искусству канатоходца, скользящего по режущей нити над пропастью неведомого и несказанного не-Бытия. Вы понимаете, что, как бы ни старались, сможете идти лишь по натянутой кем-то чужим дорожке к неведомой цели за неизвестным чем-то. А мимо вас будут гроздьями проноситься чужие смыслы, виденья и миражы, что яростно будут желанны вами. Ведь собственный смысл люди усмотреть не могут. Его нет? Что ж, вполне возможно. Весь смысл такого движения заключён в том, чтобы не упасть и дойти из одной предзаданной точки в другую. И всё же вы не хотите смириться с таким положением, хотите свободы, широкого пути, а ещё лучше готового утрамбованного настила, на котором бы вы чувствовали себя спокойно и безопасно. Звучит заманчиво, иметь возможность двигаться свободно и самому создавать свой смысл. Но в этом заключён великий обман свободы. Всё, на что способен ты, на

что горазда твоя душа, - это рассмотреть следующую точку и идти к ней. Любой шаг в сторону равносилен прыжку в пропасть. Поэтому-то ваш путь тяжёл и болезнен. Никто не отправляется в такое путешествие один. С рожденья человек обретает свою путеводную звёздочку, вроде той, что была тобой благополучно забыта. Такие звёзды задают человеку путь и освещают его, но только уверенно шагать по натянутой нити способен не каждый. Для этого и нужен советник. Он ведёт тебя и даёт опору в моменты потери равновесия, он не даёт тебе мешать другим путникам. Лишь он способен дать тебе "крылья"! С ним ты не почувствуешь нити под ногами и сможешь продолжать путь без боли и страха. Он станет твоим проводником во тьме. Доверься советнику, Адам, и тогда обретёшь свои крылья.

Мальчик ничего не ответил: речи наставника производили на него гнетущее впечатление. Он видел свой следующий срез, видел мерцающую алую нить под ногами и смело, не раздумывая и не показывая страха, встал на неё. Казавшаяся полоской на полу, она болезненно впилась в ногу и даже сквозь ботинок ранила. Первый шаг был самым страшным и завораживающим, второй дался легче, третий, четвертый... "Зачем мне сдался какой-либо помощник, если я и сам прекрасно справляюсь?" - подумалось Адаму. Вдруг нить натянуто тренькнула и начала раскачиваться, как живая, юлить и выписывать зигзаги. Мальчик впервые ощутил, что под ним не пару локтей падения, а бесконечная пустота.

– Помогите, господин!
– испуганно закричал ученик, почти срываясь со своей хрупкой опоры, последней опоры перед коварной пастью бездны.

– Почему ты обращаешься за моей помощью лишь в критический момент?
– холодно поинтересовался хозяин Дома.
– Я не обязан проводить каждого человека за ручку по его собственной нити. Ты и сам должен знать имя того, кто сможет удержать тебя от падения.

– Злыдня-а-а!!
– закричал в отчаянье мальчик.

Не имея опоры и не будучи в силах открыть глаза, Адам ощущал уж за спиной звенящие шаги неминуемой гибели, только вдруг чья-то ладонь, маленькая и горячая, осторожно взяла его за руку и потянула за собой. Мальчик не видел своего спасителя, но со всей готовностью последовал за ним, благоговея от важности случившегося. Проводник шёл вперёд легко и не вызывал даже малейших подрагиваний алой полоски жизни. Постепенно Адам приноровился к его поступи. Шаг за шагом давался ему всё легче и легче, пока вдруг режущая нить не отпустила...

Лишь ветер, лишь пьянящее чувство лёгкости и святости, переполняющее невесомое тело.

– Что ты чувствуешь, Адам, - прошептал над самым ухом мужчина.

– Я лечу, господин Витольд!
– с восторгом кричал встречному ветру ученик, размахивая руками, как огромными крыльями.
– Лечу! О, это чудесно! Это настоящее счастье, блаженство! Я понял всю тайну ваших слов! Советник! Мой советник, вот, кто должен вести меня! Отныне он меня будет вести! Я буду следовать только за ним! Я полечу над миром и возвещу об этом! И пусть все видят, что я познал вашу мудрость, господин! Пусть все знают, что творящий чудеса летает над собственным роком, следуя советнику. Преодолевает предначертание во имя великих чудес! Не привязанный к этой нити, я смогу сделать всё, что угодно! Я запомнюсь под именем Следующего советнику. Я обрёл...

Задыхаясь от переполнявшего чувства свободы, Адам открыл глаза и всё, что успел заметить, как Витольд смял почти готовую фигурку и резко замахнулся. Ком грязи, попавший в голову, в момент остудил весь ребяческий пыл, охвативший душу мальчика от ощущения независимости и собственного просветления. Отплевавшись и злобно вытерев подолом рубахи отвратительные разводы с лица, поднялся ученик с колен и со всей силы отлетел обратно, ударившись головой о что-то твёрдое.

Перед ним был всё тот же зал со срубленными колоннами, стол и кресла. Вот неподалёку приютился знакомый лежак, вон там некромансер помогает подняться на ноги, свалившемуся со своего "постамента" Адаму, а чуть дальше.... Адам закричал во весь голос и отчаянно начал молотить кулаками в прозрачную преграду, коварно отделившую его от реального мира своим обжигающим холодом.