Семь дней из жизни человека
Шрифт:
– Я сам понимаю, что, попроси я освобождения от подобных мытарств, он бы что-нибудь придумал или на себя всё взвалил. Поэтому и жалуюсь только тебе. Ладно, дела подождут, - юноша вальяжно потянулся.
– Вернемся к нашему мальчику.
Светлан легко соскочил со стола и, потрепав Адама по волосам, задорно подмигнул ему. Кресло напротив мальчика сегодня пустовало и юноша не церемонясь свалился в него. Толи светловолосый был значительно меньше, чем казался со стороны, толи кресло за это время успело подрасти, только в сравнении со слугой оно казалось настоящим огромным троном.
– Эй, Свет, - хохотнул Вестник, - ты случайно ничего не
– Так будет удобнее, - отмахнулся юноша.
– В присутствии человека любой может занять пустующее место мастера, если не будет возражений. Ты ведь не против, Адам?
– Нет, конечно, - вежливо ответил мальчик.
– Присаживайся, если тебе так будет лучше. Господина Витольда сейчас нет, и он ничего не узнает, если мы ему не расскажем.
Светловолосый многозначительно кивнул второму слуге, мол "я же тебе говорил". Отражение в зеркале было чем-то недовольно, но Адам не стал обращать на него внимания. Юноша хитро улыбнулся, и мальчику на миг показалось, что он сделал что-то не слишком хорошее.
– Во-первых, подобная обстановка совсем не располагает к образовательному процессу. Вест, мастер же не приказывал переходить на режим экономии энергии. Развели тут тёмное средневековье.... Мастер мой, - очень громко крикнул Светлан так, что у Адама заложило уши, - освети путь незрячему, дай нам светильник!
– Не кричи, Свет, - раздался в ответ голос хозяина Дома, - распугаешь всех.
Ярчайшая вспышка ослепила ребёнка. Она едва не прожгла глаза невыносимым светом, но уже спустя минуту мальчик смог смутно различить, как она, сжавшись в неровный ком, вспорхнула к потолку и растворилась в нём. И зал озарился, и тьма пристыжено расползлась, и был день. Отовсюду лились лучи солнечного света, даря стройным опорам лёгкие тени. Сами же колонны гордо взмывали ввысь, теряясь своими макушками в яркой синеве неба. И было счастье светла, но зал по-прежнему оставался пуст и бескраен, сходясь к горизонту беспросветным частоколом.
– Благодарю, - чуть тише крикнул юноша пространству.
"Какое же замечательное чудо устроил Светлан, - подумал Адам.
– Оно куда лучше моей звезды. Та только и умеет, что мигать слегка и с некромансером любезничать. Да она и не нужна мне теперь вовсе".
– Нет, Адам, - нахмурился Вестник.
– Не прогоняй звёздочку. Как же люди лихи на расправу! Потеряв нужду в чём-либо, вы даже не задумываетесь о благодарности и ответственности перед своими помощниками. Вы либо выбрасываете ненужную вещь, оскорбляя её забвением, либо прячете на чёрный день в приступе неукротимой жадности, не собираясь даже спросить у неё самой, чего она желает. Нужно сначала воздать хвалу помогающему тебе в душе своей, после выразить благодарность ему, далее...
– Вест, прости, что снова перебиваю, только ты слегка отошёл от темы. Отчитать ребёнка за недостойное обращение с подарками мастера мы всегда успеем. У него вся жизнь ещё впереди, сам успеет осознать свои ошибки. Это будет для него полезнее.
Злыдень был с Светланом совсем не согласен. Мальчик из зеркала мотал головой и хмурился, настаивая на немедленном наказании для своего прообраза. Адам украдкой показал ему кулак, желая перенести нравоучения неприятного слуги на неопределённый срок. Это выглядело весьма забавно со стороны.
– Во-вторых, я хотел задать тебе несколько вопросов, о твоём Злыдне, - продолжал молодой человек, - чтоб узнать, как ты к нему относишься. Только, вижу, необходимость в этом отпала сама собой.
– Хорошо, - смиренно кивнул мальчик и подошёл к ненавистному зеркалу, в котором, заломив руки, его уже поджидал коварный двойник, - я постараюсь.
– Ответь на один мой вопрос. Каким должен быть самый хороший мальчик?
– Самый-самый?
– Адам не сразу смог собраться с разбежавшимися мыслями, его ещё ни разу не спрашивали о чём-то серьёзном, а только пытались воспитывать.
– Ну-у-у, он добрый, честный, послушный, бесстрашный, кроткий, справедливый. Он вообще много чего должен быть. На него не нужно ругаться, он никогда не пререкается с родителями и всё делает лучше всех. И... я не знаю, он должен быть очень хорошим.
– Так вот, - Светлан откинулся в кресле и забросил одну ногу на другую.
– Всё, что ты только что перечислил, и ещё чуть-чуть перед тобой.
Зеркало дрогнуло, когда ошарашенный мальчик не удержался на ногах и, как стоял, бухнулся на пол. Отражение поморщилось и весьма забавно задёргало руками по стеклу, пытаясь поднять на ноги ошарашенного ребёнка.
– Вот так-то лучше, мальчик. Не пугайся и не робей. Перед тобой идеал, тот самый, что ни на есть, хороший мальчик. И ты можешь брать с него пример, если захочешь. Только прежде чем делать это, тебе стоит серьёзно подумать, какие черт в нём тебе нравятся и почему. Так мы вместе сможем создать его структуру и определить на что больше этот идеал ориентирован на себя или мнение других. Ты согласен?
Адам был сражён на повал этим открытием и ещё долго не мог вымолвить ни слова, пока слуги вслух перечисляли возможные достоинства Злыдня. Мальчику понадобилось несколько минут, чтоб прийти в себя и подняться на ноги, потому что сидеть на полу, когда над тобой нависает твоё отражение, было очень неудобно и непривычно. Двойник что-то попытался промычать, только ученик его уже совсем не слушал.
– ... он не только будет примером должного поведения, ему будет позволено задавать эти нормы поведения и контролировать их исполнение, высоко оценивая тебя или порицая, - ненавязчиво пояснял юноша.
– Почему он?
– всё, что смог выдавить из себя мальчик.
– А почему бы нет?
– улыбнулся в ответ Светлан.
– Почему не я? Я - настоящий, это я должен быть самым-самым, меня должны так называть, а не мою жалкую копию, которая-то и говорить толком не умеет! Он тут появился совсем недавно, а его уже хвалят по-всякому. Что он такого сделал? Он только в зеркале сидит, а вы так говорите, будто он подвиг какой совершил!
– Как у тебя язык повернулся говорить такое, человек!
– не выдержал Вестник и порывисто соскочил со стола и направился к мальчику с самыми праведными намереньями.
– Ты настолько глуп, что не можешь принять совершенство части собственной души, только потому, что сейчас не живёшь ею, а существуешь за счёт других оснований! Это уже недопустимо для тебя так высказываться о советнике. Все твои суждения могут ограничиваться лишь понятиями здесь и сейчас, он же при тренировке может заглядывать в прошлое и будущее, вести тебя и сохранять. Всё что требуется от тебя же, мальчишка, просто пояснить нам, как он такой из тебя получился. Если он вдруг испортиться, чтоб мы знали с помощью чего его лучше чинить. Ты же из себя вообразил неизвестно что и...