Семь дней Создателя
Шрифт:
И Люба:
— Думала, никогда не услышу этих слов. Действительно, у моряков особая душа — их чувства рождаются вдали от берега.
— Не смейся, вернусь из похода, выброшу всю твою обувь — на руках буду носить.
— Теперь уж точно рассмеюсь — как представлю….
Прошёл месяц, на исходе второй…. Люба сообщила, что к свадьбе у неё всё готово. И мой костюм висит на плечиках. Она устроилась на работу в русскую школу, первого сентября начнёт занятия с ребятишками. Ждёт меня, не дождётся….
Мы дрейфовали. От скуки поднимали боевую готовность — учебные тревоги по две-три за сутки. Янки снисходительно наблюдали за нами, кичась своим превосходством в стволах и крыльях. Оно, конечно, есть такое, но если до бузы дойдёт…. Словом, бабка надвое сказала. А что сказала — там видно будет.
Однажды встрепенулись американцы. Двойки фантомов одна за другой покидали палубу авианосца и над нашими головами уносились к берегу. На линкорах заработала артиллерия главного калибра, и снаряды со свистом и шипением, рассекая воздух над нами, утюжили береговые укрепления. Там слышались разрывы и вздымались в небо облака чёрного дыма.
Началось!
Началось, и мы поняли, в какое дурацкое попали положение. Наша демонстрация ничего не дала — ни предупредила, ни застращала, ни предотвратила. Ударить по янкам мы, понятно, не могли. Как помочь истекающим кровью ливанцам? Закрыть грудью? Да мы и так почти что…. Да нет, чёрт возьми, это мы америкосов грудью прикрыли.
Оправившись от внезапности авиа и артудара, заговорила береговая артиллерия ливанцев. Один из первых снарядов пробил нам борт ниже ватерлинии. Начался пожар, вода хлынула в отсеки и, как следствие, дифферент на борт.
Командир соединения принял решение увести корабли из-под огня.
— На "Севастополе", доложите обстановку.
— Пожар на верхней палубе и в жилых отсеках ликвидирован, пробоина заделана, ведётся откачка воды.
— Потери?
— Два матроса пострадали от ожогов, мичман отравлен угарным газом. Все живы.
— Ход имеете?
— Имеем повреждение одного из реакторов.
— Что предпринимаете?
— Командир БЧ со специалистами определяет степень вероятности неконтролируемой реакции.
— Возможен взрыв?
— Ждём результатов осмотра.
В тот момент, когда с двумя контрактниками в защитных костюмах спускался в реакторный отсек, калитку моего дома толкнул Вовка Муромец.
— Володя! — Люба бросилась к нему на грудь. — Какими судьбами?
— Погоди обниматься, — гость вертел головой. — Где твой?
— В походе.
— Поженились?
— Заявление подали.
— Ну, это не страшно. Вообщем, не могу без тебя. Сглупил тогда, но теперь понял — ни здоровье, ни сама жизнь не милы. Обманул твой моряк.
— О чём ты?
— Собирайся, со мной поедешь, в Гладышево.
— Зачем?
— Жить. Ну, посмотри — всё здесь чужое для тебя. И капитан твой плавает. А я любить стану. Что смотришь?
— Вовка ты Вовка, обручена я….
— Скажешь, долго плавал — успела разлюбить.
— А я ведь ещё и не полюбила.
— Вот видишь….
— Не могу так, Володя. Давай дождёмся Алёшу, сядем втроём и всё обсудим.
— Кто это? — появилась Анна Филипповна.
— Володя, школьный друг.
— Врёшь, — насупился Муромец. — Жених я твой, за ноги продавший своё счастье сатане.
— Сатана — это Лёшка? — тёща растворилась в свекрови. — Вот как!
— Потребовал от любви отступиться, если вылечит. И я слабину дал. А потом думаю, на черта мне ходули, коли, счастья в жизни нет без единственной.
— А ты, девонька?
— Не знаю, — Люба закрыла лицо ладонями. — Я ведь слова ласкового от него не слышала — как будто через силу женится, по приказу.
— А по радио? — голос Филипповны потерял остатки дружелюбности.
— Что радио? Разве это любовь — по радио? Вот и скажу ему в микрофон, что уезжаю с Володей.
— Не наша ты, не морячка, — резюмировала адмиральша и показала спину.
Позвонила мужу:
— Фыркнула краля наша….
…. Опустевшими коридорами, вертикальными и полувертикальными трапами мы подбирались к реакторному отсеку.
— Следим, ребятки, за показаниями прибора.
— Стоп, командир, зашкаливает — дальше вся защита по фигу.
Связался с командиром крейсера.
— Достигли границы допустимой радиации, дальше — пекло.
— Твоё мнение?
— Прошу добро на спуск в реакторный отсек, чтобы визуально определить масштабы повреждений и перспективу ремонтных работ.
— Это верная смерть, Алексей Владимирович.
— Неизвестно, что с реактором, какова динамика цепной реакции. Может полыхнуть такой грибок — не только нам, пентосам мало не покажется.
— Спускайтесь, только постоянно быть на связи. Ваше молчание послужит сигналом к эвакуации личного состава и затоплению крейсера.
— Понял. Ну-ка, ребятки, сыпьте наверх. Ваше время придёт когда-нибудь, но не сейчас.
— Командир….
— Никто не отнимет у меня славы. Брысь….
Тяжёлые ботинки затопали по стальным балясинам.
— Что, Билли, капец подкрался незаметно?
— Не дрейфь, Создатель, нас так просто не прокусишь.
— Сдюжим радиацию?
— А то. И пекло пересилим.
— Слушай, надоела эта фольга. Можно скинуть?
— Разоблачайся — если оптимизатор не поможет, то и это не защита.