Семь камней радуги
Шрифт:
Рамир читал до утра, дав себе слово украсть книгу, когда придет время уезжать из Лонии. Он очнулся, лишь когда замок наполнился звуками. Подняв голову, Рамир понял, что уже рассвело. Он спрятал книгу между другими фолиантами, и вышел из библиотеки. Пробравшись в свою комнату, Рамир крепко уснул. Он собирался ночью посетить Черную гору, и ему нужны были силы.
Зуливан, проснувшись, попытался разбудить своего ученика, но тот выглядел таким вялым, и отвечал так неразборчиво, что старый волшебник решил: "Вчера, наверное, перебрал игристого вина. Пусть спит, дело молодое", - и отправился с графом Добружинским
Рамир проспал без сновидений до самого вечера. Поужинав с Зуливаном и графом, он подождал, когда замок затихнет, и вышел из комнаты, закутавшись в черный плащ. Ступая мягко, как кошка, он неслышно прокрался по коридорам и вышел из замка. Стояла прекрасная летняя ночь, звезды сияли, как бриллианты в королевской короне, полная луна освещала дорогу. На всем вокруг лежал ее мягкий белый свет. Цветы вокруг замка источали дивное благоухание. Но Рамир не обращал внимания на окружающую его красоту, он плотнее завернулся в плащ и пошел туда, где, по словам графа, находилась Черная гора. Его сердце взволновано билось, он еле сдерживался, чтобы не побежать. Вокруг стояло безмолвие: дома, окружающие замок графа, были темны. Все жители города знали, какая сегодня ночь, и затаились в своих жилищах, опасаясь привлечь к себе ненужное внимание тех, кого страшились больше всего на свете.
Наконец Рамир достиг подножия Черной горы. Он отдышался и начал подниматься по пологому склону, поросшему темной колючей травой. Здесь было людно: со всех сторон горы вершине поднимались люди, так же, как он, укрытые темными плащами. Они шли группами и поодиночке, в торжественном молчании, предвкушая главное событие года. Поднявшись до середины горы, Рамир увидел отсвет костра, горевшего на ее вершине. Высокое пламя бросало красные блики на склоны горы, делая ее еще таинственнее и загадочнее.
На вершине, образовывая большой круг, стояли люди. К ним присоединялись новые и новые темные фигуры. Наконец, видимо, все собрались. Рамир огляделся вокруг: колдунов было несколько сотен, все они стояли молча, не переговариваясь друг с другом. Вдруг, как будто по какому-то неведомому знаку, они начали хором произносить слова на незнакомом Рамиру языке. Это была не песня, и не заклинание - слова звучали как молитва, или псалом. Они повторялись вновь и вновь, с угрожающей монотонностью, становясь все громче и четче. В круг вышел высокий человек и поднял руку, призывая к тишине. Молитва оборвалась, наступило полное молчание. Человек скинул плащ, и Рамир смог рассмотреть его. Это был молодой, не старше сорока, мужчина. Его лицо было красиво страшной, демонической красотой. Черные волосы и глаза, орлиный нос, четко очерченные надменные губы и твердый подбородок выдавали человека недоброго и мстительного.
– Приветствую вас, братья и сестры!
– громко сказал он.
– Приветствуем тебя, Верховный Магистр!
– дружно ответила толпа.
– Да будет шабаш!
– воскликнул Верховный Магистр и поднял руки к небу.
Тотчас же все присутствующие скинули плащи и, воздев вслед за Магистром, руки, запели какой-то гимн. Рамир, не зная слов, потихоньку оглядывался. Здесь были люди самых разных возрастов и национальностей. Пожилая, пышно одетая лонийка, держащая в руках черного кота, стояла рядом с юным черноглазым абастанцем, рядом красивый славич лет тридцати обнимал молоденькую уроженку Восточного Эмирата, наряженную по традициям своей страны. Старики и дети, юноши и девушки, люди зрелого возраста - все они были черными магами. Рамир еле сдерживал свой восторг: наконец-то он видит своих собратьев!
После гимна Магистр объявил:
– Теперь, братья и сестры, настало время церемонии посвящения! Пусть те, кто пришел на шабаш впервые, выйдут сюда вместе со своими наставниками.
Толпа зашевелилась, и в круг вышли несколько человек. Рамир, решив, что его время пришло, присоединился к ним. Магистр хлопнул в ладоши, и тут же кто-то вложил в его правую руку широкий острый нож, в левую - высокий золотой кубок.
– Привести жертвенного агнца!
– приказал он.
Двое помощников привели упирающегося, жалобно блеющего маленького белоснежного ягненка. Магистр полоснул ножом по его горлу, и подставил кубок под струю крови. Наполнив кубок, он спросил:
– Кто пришел сегодня причаститься кровью жертвы?
– Я пришел!
– смело ответил белокурый, похожий на ангела мальчик лет семи, подходя к магистру.
– Назови имя свое и своего рода!
– Сэмюэл, сын черного рода Кайлинов из Сассии.
– Кто привел сюда Сэмюэла из рода Кайлинов?
– Наставник Адрин привел!
– к мальчику приблизился пожилой мужчина в монашеской рясе.
Магистр высоко поднял кубок, затем произнес:
– Так испей же жертвенной крови, Сэмюэл, и стань слугой Тьмы!
Мальчик принял кубок из рук Магистра, сделал несколько глотков и, вытирая с пухлых губ кровь, присоединился к толпе, которая приветствовала новообращенного радостными восклицаниями.
Очевидно, ритуал посвящения был всегда одинаков, потому что точно так же причастие кровью прошла юная черноволосая девушка, которую привела старая беззубая ведьма, затем молодой абастанец, в сопровождении пожилой лонийки. Наконец в кругу остался один Рамир.
– Кто пришел сегодня причаститься кровью жертвы?
– снова произнес Магистр.
– Я пришел, - дрожащим от волнения голосом ответил Рамир.
Магистр окинул его изумленным взглядом, но продолжил:
– Назови имя свое и своего рода.
– Рамир.
Магистр молчал, очевидно, ожидая продолжения фразы. Рамир растерянно запнулся, не зная, что сказать дальше. Он не был членом известного колдовского рода, и даже имя своей беспутной матери за эти годы он забыл.
– Назови свой род!
– потребовал Магистр.
– Я сирота, - тихо, еле слышно, произнес Рамир.
Толпа недовольно зашумела. Колдуны переговаривались друг с другом, пытаясь выяснить, откуда взялся этот уродливый юноша. Магистр вновь призвал их к молчанию. Он нахмурился, но, решив продолжить ритуал, спросил:
– Кто привел сюда сироту Рамира?
Воцарилось молчание, затем Рамир сказал:
– Я пришел один.
– У тебя нет наставника?
– Магистр смотрел на юношу с нескрываемым отвращением.
– Мой наставник - Зуливан. Но я…
Толпа завыла. Имя знаменитого белого мага здесь, на шабаше, прозвучало издевательством. Глаза Верховного Магистра засверкали яростью, в голосе звучало брезгливое презрение: