Семь колодцев
Шрифт:
— Нет, — обиженно отвечаю я. — Я просто хочу выпить!
— Выпить? — Предводитель бомжей только сейчас замечает, что в моем полиэтиленовом пакете топорщатся бутылки. — Выпить — это хорошо. Если ты еще и меня угостишь…
Мы сидим у костра: я, моя старушка, Ветеран, несколько его ближайших соратников и шестерок — и пускаем по кругу бутылку водки, прямо из горлышка — здесь так принято. После первой бутылки я достаю хот-доги и предлагаю их своим новым друзьям, но Ветеран брезгливо отказывается:
— Не, спасибо. Будешь шашлык?
— Шашлык? — удивляюсь я.
— А
Через минуту появляется Хромой с большим котелком в руках, в котором замочены отборные куски баранины с луком и всякими специями. Тут же и шампуры.
Заметив мое недоумение, Ветеран объясняет:
— Азербот один отблагодарил — я его свел с людьми по поводу прописки.
Пока мясо готовится, распиваем вторую бутылку водки.
Неля не дожидается шашлыка — она окончательно пьянеет и засыпает прямо у костра.
Я выделяю денег, и Хромой по приказу Ветерана бежит за новой порцией водки.
— Интересно, что она тебе рассказывала? — спрашивает Ветеран, аппетитно вгрызаясь в мякоть приготовленного мяса. Он имеет в виду Нелю.
Пока мы пили и разговаривали, старый вожак проникся ко мне некоторым доверием и даже уважением. Я отвечаю на его вопрос.
— И ты ей поверил?
— Конечно!
— А ты знаешь, что это все вранье? У нее никогда не было ни своего жилья, ни мужа, ни дочери…
— Как так?! — Мне сложно в это поверить, настолько убедительно час назад Неля у метро за палаткой рассказывала мне о своей нелегкой судьбе.
— Да вот так! Просто у каждого из нас есть своя парадная история, так сказать, для широкой публики. Чтобы интереснее было слушать, да и пожалостливее. А если всю правду людям рассказывать, как есть, то никто и слушать не будет, да и копейки не дадут.
— Я понимаю, — рассеянно киваю я.
— Неля в прошлом воровка и мелкая мошенница, — продолжает Ветеран. — Сидела два раза. Сейчас то здесь живет, то у одной бабульки одинокой. Помогает ей, убирается. Пытается убедить, чтобы та переписала завещание на нее. Если все прохиляет — обеспечит себя до конца жизни, да и мы сострижем свои комиссионные. Ведь это мы ей клиентку подыскали. А сейчас это не так-то просто: все одинокие старики с квартирами давно уже оприходованы — ведь мы не одни такие умные…
Я изумляюсь той откровенности, с которой Ветеран рассказывает мне о сокровенном.
Он словно почувствовал:
— Ведь ты никому не скажешь?
— Нет! — твердо и искренне отвечаю я.
— И я тебе верю! — хлопает он меня по плечу. — Расскажи о себе. Ведь с тобой тоже не все в порядке, иначе ты бы здесь не оказался.
— Да, это так, — отвечаю я. — Что ж, слушайте. Однако моя история не парадная, а самая что ни на есть взаправдашняя…
Все закуривают какие-то странные папиросы. Я улавливаю характерный запах марихуаны, знакомый мне еще со стародавних студенческих вечеринок. Предлагают и мне, я отмахиваюсь.
В течение часа я рассказываю все, что со мной произошло за последние годы. Мой рассказ невероятен, но «мэр» «Китая» и его подданные верят мне безоговорочно и слушают
— Ну, блин, ты даешь!
— Во житуха!
— Охренеть! — сопровождают слушатели короткими восхищенными возгласами мое скорбное повествование.
— Знаешь, что я тебе посоветую? — сказал Ветеран, когда я закончил. — Поверь старому козлу, у которого позади длинная и сложная жизнь. Тебе надо влюбиться! По-настоящему! Только это тебя спасет, я уж знаю!
— Влюбиться? — Я грустно усмехаюсь. — Моя жизнь закончилась, я больше не вижу в ней никакого смысла!
— Закончилась? Ну ты и гонишь, приятель! — Ветеран хохочет во все горло. Прочие «китайцы» не отстают от него. — Вот у него она точно закончилась, — он тыкает в Хромого, — и у нее, — он показывает на спящую Нелю. — Но у тебя!.. Считай, что по сравнению с нами ты только родился и у тебя все только начинается… Я пожимаю плечами.
— Влюбись, поверь мне на слово! — продолжает Ветеран. — Смири гордыню, перестань думать о плохом и просто влюбись! Это самое лучшее лекарство от меланхолии. И ты вновь обретешь силы и почувствуешь, что живешь не зря, а если будет желание — опять воспаришь к облакам.
— Но в кого влюбиться? Я не знаю никого!
— Да боже мой, какая разница?! — воскликнул старый философ. — Все равно в кого! Только не ищи далеко от себя, потому что все, что человеку нужно для жизни, всегда рядом. Понимаешь?
— Понимаю… — Я и в самом деле начинал его понимать. Какие-то смутные надежды уже горячили мое сердце, волновали мозг, но я еще не мог понять, что к чему…
Водка опять кончилась. Ветеран стал было организовывать новых гонцов за выпивкой, но я отказался участвовать. Протянул Ветерану мятый стольник, поблагодарил за угощение и, самым дружеским образом попрощавшись с бомжами, пошел прочь.
— Время будет — заходи! — крикнул Ветеран. — И помни!..
58
В «Солнечном», как говорится, догорал поздний вечер, то есть закат. То есть… Ну, короче, вы меня поняли. Я проводил Алену до ее корпуса — был сентиментальный разговор, объятия, поцелуи — и в романтическом одиночестве возвращался к себе в номер, почти со слезой вспоминая вкус ее губ на своих губах, запах ее волос на своей щеке. О деревенских уже давно не было ни слуху ни духу, так что сегодня я не удосужился принять меры предосторожности и, отправляясь на свидание с Аленой, отказался от сопровождения двух моих верных телохранителей — решительных бойцов из Электростали Максима и Сергея.
Внезапно из кустов выпрыгнули парни в телогрейках и окружили меня со всех сторон.
Засада! Сердце от страха остановилось. Я приготовился к смертельной схватке.
Между тем деревенские все прибывали. Вот из лесу вывалила главная толпа — Кальмар в драповом пальто, окруженный младшими товарищами.
Я прикинул: банда насчитывала не меньше трех десятков парней. Похоже, они собрали всю деревню.
— Попался, падла! — осклабился парень, который несколько дней назад угрожал мне ножом. — А вот теперь тебе точно конец!