Семь крестиков в записной книжке инспектора Лекера
Шрифт:
– Бригадир Любэ? Да, я слышал о таком, но в ту пору я еще не входил в состав дисциплинарного совета. Ах, уже три года! Вы не знаете, где он живет? Где-то около Центрального рынка?
Целых три года... Лекер снова почувствовал себя на грани разочарования. Трудно было себе представить, что человек три года будет таить обиду и ненависть, прежде чем начать действовать.
– Вы не знаете, что с ним сталось? Безусловно. Да. Нелегко будет...
Он повесил трубку, посмотрел внимательно на Лекера и сказал ему, обращаясь как к равному:
– Вы слышали? Имеется некий Любэ, бывший бригадир, которому, прежде чем уволить, не раз делали предупреждения, перебрасывали из одного комиссариата в другой. Он очень тяжело все это воспринял. Стал пить. Гийом думает, что он поступил в агентство частного сыска. Если хотите, давайте попытаемся...
Лекер не очень-то верил, что их попытка увенчается успехом, но все же это было лучше, чем сидеть сложа руки у карты Парижа. Он начал с самых подозрительных агентств, сомневаясь, чтобы такой человек, как Любэ, мог устроиться в более солидные. Большинство контор было закрыто. Он стал звонить людям на дом.
Чаще всего ему отвечали:
– Не знаю. Попробуйте узнать у Тиссерана, бульвар Сен-Мартен. Он подбирает всякую шваль.
Но и у Тиссерана, который специализировался на слежке, его сначала тоже постигла неудача. Сорок пять минут Лекер просидел у телефона, пока кто-то злобно не рявкнул:
– Не говорите мне об этой сволочи. Вот уже два месяца, как я вышвырнул его за дверь, и, хотя он пригрозил, что рассчитается со мной, но до сих пор и пальцем не пошевельнул. Пусть только попадется мне, я набью ему морду.
– Чем он занимался у вас?
– Ночная слежка за домами. Андрэ Лекер снова преобразился.
– Он много пил?
– Спрашиваете! После первого же часа дежурства был уже пьян. Сам не знаю, как это он устраивался, но его бесплатно поили.
– У вас есть его адрес?
– Да. Улица Па-де-ля-Мюль, дом двадцать семь-бис.
– У него есть телефон?
– Возможно. Не имею никакого желания звонить ему. Всё? Могу продолжать партию в бридж?
Не успев еще повесить трубку, тот человек начал объяснять своим гостям, что стряслось.
А комиссар уже держал в руках телефонный справочник и разыскивал номер Любэ. Он позвонил. Между ним и Андрэ Лекером установилось взаимное понимание. Они оба питали одну и ту же надежду. Почти у цели, они ощущали дрожь в пальцах; второй же Лекер, Оливье, чувствуя, что происходит нечто важное, встал, оглядываясь по сторонам.
Не получив приглашения, Андрэ Лекер позволил себе поступок, на который еще утром не был способен: он схватил параллельную трубку. Послышался телефонный гудок в квартире на улице Па-де-ля-Мюль. Гудки повторялись один за другим, словно отзываясь в пустоте, и сердце у Лекера снова сжалось, но в этот момент кто-то снял трубку.
Слава богу! И женский голос, принадлежавший, видимо, старухе, произнес:
– Наконец-то! Где ты?
– Алло, мадам, это не ваш муж.
– Что с ним случилось? Какое-нибудь несчастье? По тону, каким был задан вопрос, можно было судить, что сама возможность такого исхода радует ее, что она уже давно ждала подобного сообщения.
– У телефока мадам Любэ?
– Кто говорит?
– Вашего мужа нет дома?
– Прежде всего скажите, кто говорит?
– Комиссар Сайяр...
– Зачем он вам понадобился? Комиссар на секунду прикрыл рукой трубку и тихо сказал Лекеру:
– Позвоните Жанвье, чтобы он немедленно отправился туда.
В ту же минуту позвонили из другого комиссариата, и в комнате теперь говорили сразу по трем телефонам.
– Ваш муж еще не возвращался?
– Если бы полиция хорошо работала, вы бы сами знали.
– С ним это часто бывает?
– Его дело!
Она, по-видимому, ненавидела пьяницу-мужа, но, раз ему угрожала опасность, она сразу же встала на его сторону.
– Вы, конечно, знаете, что он уже больше у нас не работает.
– Конечно, он недостаточно большая сволочь для вас!
– Когда он перестал работать в агентстве "Аргус"?
– Что?.. Обождите-ка, пожалуйста... Как вы сказали? А, хотите у меня выведать что-нибудь, так ведь?
– Весьма сожалею, мадам. Из агентства "Аргус" вашего мужа выставили два месяца назад.
– Вы лжете!
– Стало быть, все эти месяцы он каждый вечер уходил на работу?
– Куда же он уходил? В "Фоли-Бержер", что ли?
– Почему он не пришел сегодня утром? Он вам не звонил?
Она, вероятно, испугалась, что ее поймают на слове, и предпочла повесить трубку.
Когда комиссар в свою очередь повесил трубку и повернулся, он увидел Андрэ Лекера, стоявшего позади него. Отвернувшись, тот тихо произнес:
– Жанвье уже поехал туда...
И пальцем сбросил слезинку, нависшую на ресницах.
ГЛАВА V
С ним обращались как с равным. Но он знал, что так будет недолго, что завтра он снова станет обыкновенным незаметным служащим у телефонного коммутатора, роботом, ставящим никому не нужные крестики в своей записной книжке.
Все занимались своими делами. Даже на его брата никто не обращал внимания, а тот глядел на всех по очереди своими кроличьими глазами, слушал их, ничего не понимал и все спрашивал себя, почему, когда речь идет о жизни его сына, они все так много говорят и так мало действуют.
Дважды он подходил к Андрэ и умоляюще тянул его за рукав:
– Разреши мне пойти искать...
Искать? Где? Кого? Приметы бывшего бригадира Любэ уже были сообщены всем комиссариатам, на все вокзалы, всем патрулям.