Семь рыцарей для принцессы
Шрифт:
— Второй вопрос, — Савелия неодобрение учеников вообще не волновало, в его эмоциях доминировали жадный азарт и любопытство. Не слишком хорошая смесь. — Посвежее. Какое название носит мир, имеющий самое обширное и богатое месторождение железной руды в Северном секторе вселенной? Ролан, у вас появился шанс отыграться. Уж на этот вопрос вы должны знать ответ.
Берт покосился на друга. Герман сидел, откинувшись назад, и расслабленно поигрывал авторучкой. Ждал своей очереди.
— Э… — Ролан замялся и единственное, что вспомнил, пару названий,
Учитель молча перевел взгляд на Германа.
— Виндштейн, — громко и четко произнес он. — Но неделю назад, после того, как стало известно о смерти королевской четы и обеих их дочерей, торговые отношения с соседними мирами были временно приостановлены.
— Новостями тоже интересуетесь? Очень оперативно, — Савелий с одобрением покачал головой. — Победа ваша. Выбирайте награду.
Герман задумчиво потер подбородок:
— Я хочу, хочу… — он внезапно улыбнулся, и Альберта передернуло от этой улыбки. — Хочу, чтобы он принес извинения.
По рядам пронесся дружный вздох удивления.
“Он с ума сошел!”
“Мало по зубам получал?”
“Какая наглость”.
“Самый умный что ли?”
Герман не умел читать мысли, но сейчас был напряжен до такой степени, что почти улавливал их, складывал из наслоений эмоций. Они все его ненавидели? Но за что?
В мозг будто вонзили раскаленный штырь. Тошнота стала более ощутимой, и вызвана была уже не только тупоголовостью Ролана.
— Ну, курсант Грэм, вас никто не задерживает. Встаньте и извинитесь, — Савелий снова с каким-то странным удовлетворением, будто его задумка удалась, потер руки. — Умейте проигрывать с достоинством.
Может, Альберт многого и не помнил, не только о себе, но и об окружающем мире, однако осознавал, какая жуткая несправедливость творится. Исход состязания был известен заранее и никакого достоинства в этом быть не могло.
— Стойте! — он порывисто вскочил. — Так же нечестно!
Герман посмотрел на него снизу вверх холодным взглядом, но Берту он показался каким-то мутным.
— Вы так считаете? — декан заинтересованно подался вперед из-за кафедры. — Альберт, да? Но ведь ваш друг, — он ткнул пальцем в доску, — ответил верно на два вопроса из трех.
Берт раздраженно мотнул головой:
— Соперники не совпадали по уровню мастерства, в смысле, по уровню знаний. Их нельзя было ставить в пару.
— Но правила есть правила, — отрезал учитель. — Проигравший должен выполнить желание победителя.
Берт перевел беспомощный взгляд на соседа. Герман сидел, прикрыв глаза, будто размышлял. Потом резко поднялся и повторил:
— Я хочу, чтобы он принес извинения.
Ролан тоже встал из-за стола и уперся в него дрожащими от злости руками.
— Ни за что!
— Я жду извинений.
— Отвали, урод!
Берт кусал губы
Учитель Кишман самоустранился, наблюдая конфликт со стороны. Берт неловко мялся с ноги на ногу, как вдруг Герман почувствовал знакомый привкус вишни на языке. Берт очень хотел, чтобы все успокоились, так сильно хотел, что это снова началось — в голове стало легко-легко, тело наполнилось приятным теплом. Герман моргнул, быстро приходя в себя, но, к удивлению воспрянувшего духом Берта, продолжил яростную перепалку.
— Я тебя в порошок сотру! — рычал Ролан.
— Сначала рискни ко мне подойти.
— Сам рискни!
Альберт кулаком утер выступившие слезы. Хотелось крикнуть — ну кто-нибудь, остановите их!
Дверь резко распахнулась, и в аудиторию влетел учитель Гротт. Разумеется, Альберт этого знать не мог, а вот Герман его сразу узнал. Старомодный сливового цвета камзол из дорогого бархата, белоснежная рубашка с кружевным жабо и рубиновой брошью, узкие брюки и высокие черные сапоги. Импозантный, но не слишком подходящий для учителя вид.
Гротт быстро оценил ситуацию и набросился на Кишмана с упреками:
— Что тут происходит, Са… учитель Кишман? Шум стоит на весь коридор. Это все-таки военное училище, а не курятник! Потрудитесь объяснить, что вы тут устроили?
Герман поморщился, а Берт сел на место, чтобы не торчать посреди аудитории одинокой каланчой. А Савелий меж тем не спешил оправдываться:
— Обычная проверка на вшивость. Ты… вы же меня знаете. Крайне полезная практика, кстати, советую взять на вооружение.
И, хохотнув, Савелий хлопнул Вальтера по плечу.
— Если вы читали личные дела, — почти прошипел Гротт, не обращая внимания на вытянувших шеи курсантов, — то знаете, что ваши, с позволения сказать, “практики” могут сильно навредить некоторым из поступивших. Я все-таки добьюсь для вас дисциплинарного наказания, декан.
Вальтер Гротт некоторое время молча смотрел ему в глаза, потом развернулся и поднялся наверх, к последнему из занятых рядов, громко спросив на ходу:
— Кто начал спор?
— Он! — палец Ролана уверенно ткнул в сторону Германа. — И у меня куча свидетелей.
Взгляд Вальтера остановился на Германе.
— Это так?
— Нет, — Герман поднялся. — Просто так вышло, что я умнее. Вот и все.
Гротт поправил очки на переносице и чуть заметно скривился:
— И считаете, что это то, чем стоит гордиться?
— Я приложил к этому много сил, — спокойно возразил Герман. — Да, я считаю это поводом для гордости.
Отвечая таким образом, он пытался просканировать учителя, но столкнулся с полным эмоциональным вакуумом. Или Гротт умело защищался, или чувств у него вовсе не было, впрочем, за свою недолгую жизнь Герман убедился, что они есть абсолютно у всех, и мало у кого хорошие.