Шрифт:
Ефимова Раиса
СЕМЬ
Москва
2012 г.
Глава 1
« -Ты должен терпеть боль, пока я не закончу. Я нанесу на твое тело несколько защитных символов. Они будут тебя оберегать. Столько времени…Тут старик прервался, что-то пробурчал, вышел из комнаты и снова вернулся. В руке он сжимал несколько клочков бумаги, внимательно изучая каждый по отдельности. Затем велел мальчику лечь на живот и закусить деревянную палочку».
Весенний теплый воздух, был наполнен ароматом свежескошенной травы. Лучи солнца осветили день и облагородили окружающую зелень старого обветшалого дома. Мужчина, что стоял у калитки невысокой одноэтажной постройки из крепкого дерева, не решался переступить порог, чтоб свободной, непринужденной походкой, как и прежде, ворваться в избу, сбросить с себя усталость и заняться домашними делами. Насытить брюхо
Так было шесть лет назад. Руслан надеялся вернуть все в прежнее русло, вычеркнуть годы жизни, что провел в заключении. Он всматривался в окна, пытаясь разглядеть сквозь незамысловатые шторы, стан своей супруги, и двух шаловливых деток, лица которых были запечатлены в его памяти как лица двух некрупных, но разительно отличавшихся друг от друга дочери и сына. В то время, как он оправился в последний раз на вылазку со своими приятелями, чтоб заняться не богоугодным делом, но тем самым принести в дом еды и денег, не смотря на то, что они будут отобраны у других, более сытых людей соседнего города, он видел в последний раз свою маленькую пятилетнюю дочь Анну и шестилетнего сына Павла. Дети занимали в его сердце места не более четверти. Остальное же было отдано их матери, сидящей в эту минуту в их совместной спальне, со сложенными на коленях руками и невидящими глазами. Она не ослепла, эта тридцати шести летняя женщина немного исхудала с последними месяцами, и глаз ее по сей день смотрел зорко и подмечал каждую мелочь. Но с уходом дочери в мир иной, она отрешилась от внешнего мира и перестала замечать что-либо вокруг. Сейчас ее рука потянулась к несуществующему лику дочери, к ее белокурой головке, с ясными голубыми глазами, к тоненьким ручкам, что предстали перед помутившимся рассудком матери и манили к себе. Еще секунду, одиннадцатилетняя девочка улыбалась матери, затем образ этот рассеялся, и комната снова обрела свои прежние очертания. Дарья прикоснулась к своим курчавым волосам оттенка спелой пшеницы, завела за ухо привычным движением выбившийся локон и испустив вздох, прикрыла глаза. В такие моменты слезы не выступали на глаза убитой горем женщины, но состояние апатии и угнетений, не хотели выпускать свою пленницу. Ее тело, не знавшее мужских ласк уже долгое время дышало свежестью. Последняя беда, сделала ее талию более тонкой, не смотря на выдающийся рост. Бледное лицо с правильными чертами лица, еще несколько лет назад покрывалось румянцем и с наивностью опускались веки, когда муж переступал порог, подолгу отсутствующий в своем родном доме. Он не хотел видеть свою возлюбленную жену в бедности. Его больная дочь с каждым годом становилась похожа на тень. Душа ее постепенно угасала, и ничего другого не придумал в то время Руслан, как нарушить завет и заняться воровством. Заработки в селе «Новобранцы» близ города Иваново не позволяли жить на широкую ногу, а тем более поддерживать из года в год жизнь маленькой Анны, которая с раннего детства была больна тяжелой неизлечимой болезнью. Взявшись за голову, Руслан искал выход из сложившейся ситуации, вынашивал дерзкий план несколько месяцев и вот настал день, когда он, не знавший и не умеющий ничего кроме как земельного дела, собрал своих близких на тот момент ему друзей и уехал под предлогом новой работы.
Набеги на квартиры случались не часто. После, сельские мужчины пережидали время, сбывали украденные вещи и возвращались домой. Дарья, носившая на своем лице грусть от неизбежной приближающейся беды, сделалась холодной. Ее беспокоили отсутствия мужа и появления с внушительной суммой в кармане. Но суровые, четко очерченные черты лица супруга, смягчались, и убеждали в обмане всякий раз, когда Дарья пыталась докопаться до истины. В последнюю роковую вылазку, Руслан и его приятели должны были быть пойманными блюстителями закона. Возможно, интуиция, или шестое чувство заставили Руслана быть более осмотрительным. В минуту столкновения с органами власти, Руслан постарался выручить своих друзей, за что сам был пойман и обвинен. Ни допросами, ни побоями, милиция не смогла выпытать у него имен его сообщников. Он взял всю вину на себя и тем самым его свобода, ограничилась на долгие годы за решеткой.
Мальчик сидевший все это время на крыше, и наблюдавший за отцом, которого он не забыл по истечению многих лет, спустился, отложил инструменты, чем собирался латать крышу и протягивая руку направился к Руслану. Мужчина сорока лет, высокого роста, с крепким телосложением, с темными каштановыми волосами и зелеными глазами отступил на шаг. Его смуглое лицо слегка вытянулось при виде повзрослевшего сына. Мать Руслана была татаркой. Смуглый оттенок кожи передался и ее сыну смотревшему сейчас открытым настойчивым взглядом. Черты лица двенадцатилетнего Павла напоминали черты его отца, только мать одарила его пухлыми губами и пышной копной волос.
– Ты не узнаешь меня отец?
Послышался детский голос совсем близко, от чего Руслан едва сдержавший себя в руках улыбнулся, когда услышал слово «Отец». Он и не думал, что дети его узнают. Сдерживая свои эмоции, он скрепил рукопожатием ладонь мальчика довольно рослого для своих лет и слегка наклонившись, поцеловал сына в макушку.
– Здравствуй сынок. Рад тебя видеть. Я думал, ты меня не вспомнишь…
– Ты почти не изменился, разве что морщины стали прорезать твой лоб. Мама будет рада твоему возвращению.
Дарья же, узнав о делах своего супруга в суде и в последний раз, увидев его в зале, проклинала все село, на чем свет стоит. Она знала, что он промышлял своими недобрыми делами не один, но кто бы раскрыл рта, справедливости ради, кто посмел бы лишиться мужчины в доме? Вся деревня, после того как гонимые бесом мужчины ворвались в свои дома и попрятались, узнала правду, но выдавать своих мужей и сыновей никто не решился. Больше того, они отвернулись от семьи Строевых, и всячески упрекали Руслана в том, что именно он склонил их добрых ни в чем, ни повинных мужей, отцов и сыновей заняться преступностью. Дарья сделалась в родном краю врагом всего селения, и ей пришлось нести бремя на своих женских сильных плечах. Но после смерти дочери, руки ее опустились. Обиженная на свою нелегкую судьбу, женщина закрылась в доме и перестала уделять оставшемуся сыну, предоставленному самому себе внимание. Все эти нелегкие годы, пока Аня еще была жива, Павел оберегал свою сестру, как сокровище. Подслушав под родительской дверью о грядущей беде, о том, что он может и наверняка лишиться своей маленькой сестры, мальчик перестал быть глупым ребенком. Лишившись на долгое время отца, он сделался верным помощником своего второго родителя. Все, что было в его силах, он исполнял безприкословно, дела хозяйские вошли в привычку этого робкого и застенчивого мальчугана. Сестра была его единственным близким другом. С ней он мог поделиться своими мыслями, но только теми, что не будут расстраивать и без того больную и едва улыбающуюся девочку.
Однажды он поведал ей тайну, о которой по сей день не рассказывал ни единой душе. Его сознание, разум семилетнего ребенка несколько отличался от обычных детей. Впервые осознав, каким даром обладает, Павел провел несколько часов в раздумье. Затем он ворвался в комнату своего маленького ангелочка и полушепотом выложил всю суть.
Глава 2
Случилось это впервые с Павлом на поле у реки. Он собирал свежие цветы для Анны. Отрешившись от детских забав, и посвятивший себя полностью своей семье Павел в очередной раз, был застигнут «врасплох», с охапкой цветов в руке своими сверстниками, соседскими мальчишками что призирали его. Насмешки над его поведением, посыпались на голову как град камней. Его высмеивали за то, что он как приклеенный ходил за своей сестрой, и никого к ней не подпускал. Общество Анны ограничивалось родительницей и братом, на что она и не думала жаловаться. Матери остерегались этой семьи и потому не подпускали своих девочек к хилой, бледной и тяжелобольной Анне. Брат же исполнял любые прихоти, играл с ней во все девчачьи игры, и не редко мальчика можно было застать с кусочком ткани и иголкой в руке. Он мастерил для нее кукол, а затем шил для них наряды, только бы его сестра не смела, приближаться к предметам, о которые может пораниться. Когда на ее бледном лице появлялась улыбка, он приписывал ее к своим заслугам. И кто бы мог оспорить, что это не так. Матери дома практически не бывало, она бралась за любую работу, дабы прокормить свои чада и обеспечить Анне лечение. На все остальное у нее не хватало сил. Не редко, уткнувшись в подушку лицом, она плакала, и горькие слезы катились из ее глаз до тех пор, пока небо не озарялось светом. С распухшим в этих случаях лицом, Дарья поднималась с постели, и вся ее сущность обращалась в неприступный образ ледяной королевы. Глаза, давно потерявшие блеск и веселость смотрели на все строго и беспощадно. Говорила она мало, ласкала детей редко. Та кроткая нежность, что проглядывалась в ее характере по отношению своих отпрысков, чаще выливалась в обличии недорогих игрушек, и те в основном покупались для маленькой Анны, на что сын, еще недавно игравший в солдатики, не смел обижаться. Ему же доставались молчаливые жалостливые взгляды. Мать, понимая, что отбирает детство у своего сына, но ничего не может поделать с этим, не смела, показывать свою слабость, и не смела, жалеть его. Она растила крепкого и мужественного сына, и боялась, что он пойдет по стопам отца. От этих мыслей она временами становилась хмурой и сердитой. Павел еще не знал, как его образ становится похожим на образ отца внешне, но сущность его разительно отличалась.
Так что же за тайну, пришел рассказать своей маленькой слушательнице Павел, что за поступок он совершил и совершит еще не раз. Там на берегу реки, Павел стоял как истукан, крепко сжимая в руке цветы. Со спины раздались мальчишеские голоса, и он поспешил было убраться, но не успел. Несколько ребят окружили его кольцом. Крепыш Вова, хватался за живот со смеху, потешаясь над хмурым, одиноко стоявшим в кольце Павлом.
– Цветочки пришел собрать для своей умирающей сестрицы? А что, куклам уже всем перешил одежду?
Павел побледнел при этих словах, и едва не сорвался с места, чтоб поколотить Вову. Но тот был намного крупнее в теле, и по годам старше на пару лет. Среди ребят, он был главным, и не редко подавал примеры, как хорошие что случалось очень редко, так и плохие, как и в этот раз. Мальчики не редко становились заложниками своего плохого «Я», под влиянием этого проказника, каждый норовил повторить то, что делал зачинщик драки.
– Ну что ты стоишь тут как пень, нечего сказать? Или, тебе с нами теперь не интересно? Ну конечно, у нас то что, игры только для мальчиков, а ты, по-видимому привык надевать мамины платья и вертеть в руках куклы.