Семьдесят два дня
Шрифт:
— Да, — сконфуженно ответил Поль. — Только я вовсе не больной. Стояла такая жарища — дышать было нечем. А теперь я здоров, за любую работу могу взяться.
— Хочешь со мной газету продавать?
Это предложение застало Поля врасплох. Он печатник, искал работы в типографии, ничего другого делать не умеет. Однако предложение нового товарища было заманчиво.
— А справлюсь я? — спросил Поль, смущённо взглянув на одинокий башмак, который держал в руке.
— Справишься! Со мной не пропадёшь, если у тебя есть голова на плечах. И второй башмак добудем. Не беспокойся! Согласен?
— Согласен!
— Возьми себе двадцать штук. Скоро рабочие пойдут домой с работы, будут покупать газету. Стой здесь и покрикивай: «Заря»! Несчастный случай около машины!»
— Про что это? — осведомился Поль.
— Чудак! Да про тебя же. Ты забыл, как лежал
полумёртвый около машины? Или, по-твоему, это был счастливый случай? Ну, мне некогда болтать. Я побегу.
…Так Поль стал газетчиком. Скуден заработок продавца газет. Только глядя со стороны, можно подумать, что нет более лёгкой работы. А на самом деле труд газетчиков редко кого спасал от голода и нищеты.
Пользуясь тем, что в Париже всегда много безработных, готовых работать на любых условиях, издатели отказывались принимать обратно непроданные газеты. И газетчик, у которого они оставались, должен был платить за них из своего кармана: это было верным разорением.
Юный газетчик Жорж успешно справлялся со своим делом. Крепкий здоровьем, никогда не падающий духом, он 3d день успевал продать столько газет, что ни один продавец не мог за ним угнаться. Вот почему в редакции газеты его прозвали «королём газетчиков», но так как Жоржу это прозвище пришлось не по вкусу, переименовали в «чемпиона газетчиков».
— «Король»! — протестовал мальчик. — У французов уже есть один император — и хватит. И при нём-то люди обедают раз в три дня. А тут ещё король! Эдак можно и вовсе захиреть!
Жорж имел в виду императора Франции Наполеона III, который довёл французский народ до страшного обнищания.
В толпе Жорж с первого взгляда умел угадывать читателя «Зари». Ещё лучше умел он уговорить человека приобрести газету:
— Купите «Зарю», пока можно! Потом не достанете ни за какие деньги. — И уже шёпотом Жорж добавлял: — Говорят, императору что-то не понрави-
лось в сегодняшнем номере и он приказал своим тайным агентам скупить весь выпуск газеты и сжечь.
Жорж взял Поля под своё покровительство. Он был только одним годом старше, но много опытнее своего товарища. Безрадостное детство газетчика мало чем отличалось от детства других ребят столичной бедноты.
Перед Винцентом Дюбле, отцом Жоржа, стояла такая же задача, как и перед сотнями других парижских рабочих: сначала найти работу, а потом, получив её, так всё рассчитать и распределить, чтобы грошовой оплаты тяжёлого труда хватило на хлеб семье.
Винцент Дюбле работал на кожевенной фабрике. Вспыхнула забастовка, и Винцент не остался в стороне от событий. Вместе с другими он был арестован. Его судили и приговорили к восьми месяцам тюрьмы. Тогда на долю Жоржа легла забота о большой семье. Его мать едва управлялась с хозяйством: у неё на руках были две дочери — трёх и семи лет. К тому врём’ени, когда мальчики случайно встретились на одной из парижских улиц и неожиданно сдружились, Винцент уже отсидел половину срока. До ареста отца Жорж посещал школу и научился бегло читать и писать.
Новый товарищ сразу пришёлся по сердцу Полю, и теперь он чувствовал себя вольной пташкой. Правда, зарабатывал он так мало, что едва хватало на кусок хлеба да на несколько картофелин. Жорж частенько приводил приятеля к себе домой, где мать гостеприимно уделяла гостю порцию луковой похлёбки или супа из свежей зелени. А если иной раз мальчику не хотелось стеснять семью товарища, он незаметно исчезал по окончании работы и ночевал на мягкой и душистой траве тенистого пар-
ка или заброшенного сада, какие нередко встречались тогда в Париже.
Первые несколько дней торговля у Поля шла вяло. Не много экземпляров «Зари» удавалось ему продать за день. Но вот произошло событие, которое сразу повысило спрос на газеты. Над Францией нависла угроза войны с Пруссией.
Вдобавок всё чаще и чаще раздавался голос трудового люда, которому жить становилось день ото дня хуже.
Богачи рассчитывали, что во время кровопролитной войны, которую они затевали, легче будет расправиться с рабочими и крестьянами.
Со своей стороны, прусский император Вильгельм I и прусские капиталисты тоже мечтали о войне, надеясь ценой народной крови отобрать у Франции часть её земель.
Тревога охватила весь Париж.
Газеты раскупались нарасхват. Типографии ни днём, ни ночью не прекращали работу. Каждая стремилась выпустить свою газету раньше других и продать как можно больше экземпляров. Газетчиков окружала толпа, где бы они ни появлялись. Жорж поспевал всюду. Не дремал и Поль, который теперь спозаранку вместе с Жоржем являлся в типографию «Зари»; оттуда, нагруженные газетами, они устремлялись на улицы.
— Надежда на мирное соглашение! Вильгельм бьёт отбой! Угроза войны ослабла!
— Мир висит на волоске! Катастрофа надвигается! Переговоры зашли в тупик!
Так выкрикивали газетчики, в зависимости от того, как развивались события.
Газету «Заря» особенно охотно покупали рабочие, ремесленники, служащие и мелкие торговцы.
«Заря» была единственной в то время газетой, которая осмеливалась критиковать правительство и не боялась писать правду.
Вечером 15 июля Поль и Жорж выбежали из ворот типографии «Заря» и звонкими голосами оповещали:
— Экстренный 1 выпуск «Зари»! Французские и немецкие рабочие против войны!