Семен Бабаевский. Собрание сочинений в 5 томах. Том 3
Шрифт:
— Вот поэтому-то, Елена Павловна, я и не хочу, чтобы в Береговом появилась еще одна плохая лекция о Ленине.
— И все же окончательно вы не отказывайтесь, — настаивала Медянникова. — Конечно, есть в этом деле недостатки, ошибки. Но если вы откажетесь, то кто же нам, молодым, расскажет об Ильиче? Прошу вас, Алексей Фомич. Подумайте на досуге. Через недельку, если разрешите, загляну к вам, проведаю. Согласны?
— Ко мне в гости — милости просим, а насчет лекции не обещаю.
На этом они расстались. Медянникова проводила Холмова до дверей. Оставшись одна, она подошла к окну и долго смотрела на уснувшее море. С горечью думала и о том, что ей говорил Холмов, и о его отказе. «Ничего,
Глава 12
Холмов шел по набережной и размышлял о том, что Медянникова и есть представительница как раз той молодежи, которая идет на смену вот таким, как он, Холмов. «А что? Смена, в общем-то, хорошая. Правда, нет опыта, нет практики. Но это, как говорится, — дело наживное. Зато есть желание работать, а это существенно. Есть и деловитость. Сразу же заговорила о деле, и о каком! — думал Холмов. — О лекции для актива. И заговорила по-деловому, конкретно, как и полагается разговаривать партийному работнику. Как это она сказала? „Но вот вы, я верю, сумеете сказать об Ильиче по-своему, как другой о нем не скажет“. А что? Может быть, Медянникова и права? Может, и сумею? Ленин и ленинские идеи в сердце старого коммуниста? Раньше я как-то над этим не задумывался. А вот она задумалась. „Ленин и мы“, „Ленин и наше время“. Темы-то какие огромные! Это легко сказать — „Ленин и мы“, „Ленин и наше время“. А как изложить эти мысли в лекции? Как?»
Холмов размечтался. Ему виделось большое, забитое людьми помещение. На сцене возвышалась трибуна с кулачком микрофона и графином воды. Холмов стоял на трибуне. Гремели, как морской прибой, аплодисменты. Вот так вспомнилось недавнее, привычное, и Холмов, как боевой конь, почуявший звук трубы и увидевший препятствие, уже просил повод и рвался вперед, ускоряя шаги и чувствуя прилив сил.
Дома не оказалось керосина для примуса, обед не был приготовлен, и мелкие домашние заботы заслонили собой возвышенные мысли о лекции. Раньше о керосине Холмов никогда не думал. Теперь же приходилось заботиться об этом. Надо было еще вчера поручить Чижову побеспокоиться о керосине. Не поручил, забыл. Ольга снова набросилась с упреками. Сказала, что не ее дело заниматься доставкой керосина. «Верно, конечно, не ее. А чье? И не мое, ибо я делать это не умею, — думал Холмов. — Не умел раньше, а теперь, выходит, надо уметь. Так что придется оставить мысли о лекции. Да и какой из меня лектор? Доклад сделать о хозяйственных задачах — другое дело, а лекцию — не могу. Придет Медянникова — так ей и скажу, пусть не ждет и не надеется…»
Чижова, как на беду, не было дома. Не спросясь у Холмова, он снова ушел исполнять вчерашние поручения. Вернулся ни с чем, злился, говорил, что в Береговом ничего нельзя сделать быстро и спокойно.
— На этот раз к начальнику паспортного стола я пробрался, — говорил Чижов. — Только опять неудача! Оказывается, от вас нужно письменное заявление и вот эти заполненные листки.
— Хорошо, Виктор, это мы сделаем, — сказал Холмов. — Ты вот еще о чем побеспокойся. Мне потребуются фотоальбомы о Ленине, воспоминания тех, кто знал его лично и близко. Словом, сходи в библиотеку и посмотри, какие там есть книги и альбомы о жизни Владимира Ильича.
— Будет сделано! А как у вас успехи, Алексей Фомич? — осведомился Чижов. — Повидались с Медянниковой?
— Повидался.
— И как она вас встретила?
— Ничего, побеседовали, — сухо ответил Холмов. — Ты вот что, Виктор. Раздобудь-ка керосина.
— Чего ж мне утром не сказали?
— Так вот и не сказал.
Не через неделю, как обещала, а на другой день во дворе появилась Медянникова. В цветной, слегка расклешенной юбке, в кофточке, сделанной на манер накидки — широкие рукава чуть повыше локтей, в белых модных туфлях, худенькая, изящная, она опять показалась Холмову похожей на гимнастку. Здороваясь с нею и знакомя жену, он подумал: «На такого секретаря райкома просто приятно посмотреть… Как же мне быть с лекцией? Сказать сразу, что никакой лекции не будет, или повременить? Пусть сама спросит, тогда и скажу».
Тут, в доме Холмова, лекция, казалось, вовсе не интересовала Медянникову. Расспрашивала, как устроились на новом месте, в чем нуждаются и какая нужна помощь, и с чисто женским вниманием, что особенно понравилось Ольге, осмотрела комнаты, кухню.
— Да у вас нет ни газа, ни холодильника? — сказала она озабоченно. — Так жить трудно. Ну, дело это поправимо. Газовые баллоны у нас доставляют на дом, надо только дать заявку. Холодильник тоже постараемся достать. Завтра дам задание курортторгу.
«Что значит женщина, — думала Ольга. — Сразу заметила то, что и надо заметить».
— Не стоит, Елена Павловна, беспокоиться, — сказал Холмов. — Как-нибудь обойдемся. Сын обещал помочь.
— Вы, Алексей Фомич, в наши женские дела не вмешивайтесь, — ответила Медянникова. — Верно, Ольга Андреевна?
— Да что мужчины в этом деле смыслят, — ответила Ольга.
— А еще вам нужен телефон, — все тем же деловым тоном говорила Медянникова. — Надо, Алексей Фомич, иметь связь с белым светом. Захотите позвонить в Южный или в Москву, и пожалуйста. — Она мило улыбнулась Холмову. — Да мало ли бывает в жизни случаев, когда без телефона не обойтись.
— Верно, Елена Павловна, без телефона мне трудновато, — согласился Холмов. — Привычка. За многие годы сжился с этой штуковиной. Захотел — и в любое время и с любым человеком поговорил. Без телефона прямо как без рук.
— Вот и я об этом думала, — сказала Медянникова.
Привыкший вблизи Холмова смело выражать свои мысли, Чижов начал ругать городские непорядки. Досталось и начальнику паспортного стола, и работникам райсобеса.
— Телефон для Алексея Фомича — это, конечно, важно, — сказал он потом. — Но еще важнее, Елена Павловна, книги. Нам требуется литература о Ленине. Разная, а также нужны и альбомы, достать же их негде. Был я в городской библиотеке, там альбомы на дом не выдают. Необходимые журналы тоже.
— Алексей Фомич, вам все это требуется для лекции? — спросила Медянникова. — Можете брать в парткабинете. Все, что будет нужно.
— Может, сегодня пойти в парткабинет? — спросил Чижов. — Чего же ждать?
— Да, да, ждать не надо, — согласился Холмов.
И хотя Медянникова больше не говорила о лекции, Холмов понимал, что пришла она к нему не ради разговора о газе и телефоне и уж конечно не для того, чтобы выслушивать жалобы Чижова. Она не стала больше говорить о лекции, видимо, считала, что вопрос этот решен и лишний раз напоминать об этом Холмову нет нужды.
Когда Медянникова, сославшись на занятость, ушла, Холмов позвал Чижова и сказал:
— Ну, Виктор, берись-ка за дело, и берись всерьез. Нужна лекция о Ленине.
— Понимаю. — Чижов с деловой готовностью раскрыл записную книжку и что-то пометил на листке. — Когда нужно?
— Десять дней хватит?
— Вполне! Будет сделано. Размер?
— На час, не больше. — И Холмов строго посмотрел на Чижова. — Только вот что, Виктор. Дело это серьезное. Это тебе не какой-либо доклад о развитии животноводства или заготовке кормов. Лекция о Ленине!