Семерка из козырей
Шрифт:
Сидеть в тишине, подзаряжать батарею, смотреть в тайное окно, как Наставник бодро вербует новичков, среди которых, за последние дни, даже попадались девятки и десятки — этим, казалось, можно было заниматься вечно.
В первый же день обучения, пришлось выключить настойчивые звонки человека, а потом и занести его в черный список, так как он мешал созерцанию, саморазвитию, и порождал раздражение, когда я слушала интересные рассказы Барби о ее жизни и скучные лекции гуру, как украсть человека. Учеба шла полным ходом. Я уже давно поняла, что Наставник слишком одержим своей работой воспитателя и не видит себя в другой роли. Поэтому он не мог быть главным. Главным воспитателем — да, главным над всеми — нет.
Скорее всего — это была моя подруга Барби. Искренне ненавидящая и презирающая человечество, она легко бы потянула роль харизматичного лидера, решившего уничтожить людей. Она частенько говорила:
— Люди должны умереть!
— Почему? — удивляясь, тянула я.
— Потому! — грубо обрывала мой скулеж несгибаемая Барби.
Я хоть и не хотела подобного для человечества, однако верила каждому ее слову.
Но Барби я не сдам. Никогда! Она моя лучшая подруга. Еще и поэтому полицейский сидел в черном списке. Первое время я о нем помнила, а потом он стал вторичен, троичен и вовсе затерялся в уголках памяти. Жизнь кипела и мне было вовсе не до баловства. Теперь дикое предложение полицейского департамента казалось мне абсолютно несерьезным.
— Чтобы украсть человека, — вещал Наставник, монотонным голосом, под который хотелось отрубиться, и перейти в автономный режим, — надо! — И он вскрикивал, загибая пальцы, так что мы все вздрагивали, выходя из небытия. — А: быть собранным. Б: быть беспощадным! В: иметь полный заряд батареи! Г! — звонко говорил Наставник и загибал, и загибал свои бесконечные пальцы. Мне бы столько! Хватит уроков! Пора действовать.
Украсть и украсть. Чего сложного? Я выбрала себе жертву почти сразу, но не спешила отправиться в путь, наслаждаясь обществом Барби.
Как же всё-таки с ней приятно сидеть рядом. Хочешь говори — не хочешь, не говори. Теперь жизнь полна смысла.
— Подружки! — окрестил нас Наставник на другой день и оставил в покое, дав возможность перед броском зарядить батарею полностью. Моя оказалась обновленной и заполнилась полностью, а у Барби постоянно разряжалась, не доходя и до половины. Уработалась за полвека. От этого она хмурилась, и мы смотрели в тайное окно, выбирая жертву, которая могла бы стать донором. Хорошая батарея — это залог нескучной жизни и положительного результата в любой сложной операции.
«Подружки!» — найдя в сети расшифровку, сейчас я упивалась моментом, понимая, что никогда у меня не было столь внимательного и рассудительного собеседника, родной души и настолько близкого био. Хоть Барби и была другой, более агрессивной, настойчивой, напористой и увереннее в себе и, кажется, вообще, ничего не боялась, даже Наставника — мы идеально подходили друг другу. И я искренне не понимала, как я раньше существовала без подружки.
— Вот это подойдет, — уверенно сказала Барби, кивая вперед. Я оторвалась от созерцания прекрасного лица подруги и посмотрела в окно, спрашивая:
— Какая?
— Десятка! Та, что с зелеными глазами. Просканируй ее. Новая батарея! Подходит. И еще я возьму глаза. Мне они нравятся.
— Мне глаза нужнее, — призналась я.
— А мне нравятся! — убеждала меня подруга в своей правоте.
Такая была Барби. Знающая, что хочет от жизни.
— Красивые глаза, — восхищенно пробормотала я, понимая, что они лучше подойдут Барби, а не мне или ее прежней хозяйке.
«Десятку» мне было нисколько не жаль. Она и Наставника слушала с открытым ртом. Чересчур переигрывая восхищение. Но не только это меня раздражало, бесила так же ее ухоженная прическа, чистенькая униформа белоснежного цвета, неподдельная наивность в каждом взгляде, который она частенько бросала на всех, словно выискивала кого-то. Мне было стыдно за свою робу садовника и рваные чулки подруги. Надо было срочно исправлять положение.
— Почему бы и нет, — кивнула я головой, окончательно признавая правоту слов подруги.
— Потом мы украдем человека. И сможем покинуть тайный орден, отправившись на поиски твоих гор.
— Взявшись за руки? — прошептала я, представляя, как мы идем по глухому шоссе вдвоем, и никто нам больше не нужен. Классно иметь верную подругу, которая никогда тебя не предаст и будет жертвовать всем ради тебя — ведь я такая, значит и она такая же. Барби покосилась на меня, ничего не ответила, тяжело вздохнув.
— Взявшись за руки? — настаивала я.
— Взявшись за руки, — с обреченным вздохом согласилась подруга, — только я не понимаю зачем?
— Как настоящие подруги! — сразу подсказала я.
— Глупышка! — сказала Барби и погладила меня по голове. Выдирая клок. Лезут. Надо менять, я как могла жестом успокоила подругу, подтверждая, что ничего страшного не произошло, это всего лишь половина скальпа. У меня вторая осталась. А, если начесать, то вообще никто не заметит. Барби кивнула и продолжила:
— Так вот ты о чем. Теперь поняла. Я за свою жизнь надержалась за руки и не сразу сообразила, о чем ты.
— Только гор больше нет! — поспешно сказала я. И загрустила. Знаю, сокрушительная и безнадежная информация. Погружает сразу в тоску и уныние — я так долго не могла отойти и принять для себя очевидный факт. Не хотелось мне расстраивать подругу. Барби и в самом деле нахмурилась. Проверила свою зарядку, чудо не произошло, и после двух часов пятьдесят процентов, включая, выключая, и снова включая, и опечалилась еще больше.
— Жаль. Я никогда не видела гор. На что хоть они были похожи?
— На перевернутый согнутый локоть! — поспешно сказала я.
— Как же жить дальше? — протянула Барби, печально стрельнув глазами на меня.
— Я найду их для тебя! — торжественно воскликнула я, понимая всю важность момента: Барби должна была увидеть горы, побывать в предгорье, походить по лугам. Познакомиться с коровами и альпинистами. И кто, как ни я, лучшая подруга, должна была всё это организовать. Показать какая на самом деле бывает жизнь. Мало ли, что говорил человек. Может, он ошибался. Такой, как этот молодой полицейский, мог запросто.