Семейные драмы российских монархов
Шрифт:
«Ропот на государя и негодование ко всем деяниям и поступкам его, которые чем далее, тем становились хуже, не только во всех знатных с часу на час увеличивались, но начали делаться уже почти и всенародным».
Но в реальности мы видим, что солдат-преображенец донёс своему командиру слухи о заговорщиках, а тот вместо того, чтобы радостно примкнуть к ним, принимает меры по пресечению мятежа. Уже в ходе самого восстания один из гвардейских полков отказывается бунтовать, и лишь рассеянность командиров и отсутствие лидера помешало им выступить в защиту законной власти.
Согласно официальной версии, жители Петербурга радостно приветствовали революцию. В реальности же город
Официальная версия настаивает на якобы случайном начале переворота — арестовали Пассека, и пошло-поехало. Но вот что интересно, 29 июня Православная Церковь отмечает день славных и достохвальных первоверховных апостолов Петра и Павла, то есть в этот день праздновались именины государя и его сына. Празднование должно было состояться в Петергофе, а значит, император гарантированно отсутствовал в столице. Этот фактор был критически важен для успеха мятежа. Гвардейские полки колебались, на приведение к присяге Екатерине сенаторов и чиновников ушёл почти весь день. Присутствие государя могло бы переломить ситуацию в пользу законной власти.
Именно так произошло в 1825 году, когда Николай I подавил мятеж декабристов. Конечно, по своим волевым качествам внук далеко превосходил деда но решительные и опытные люди были и в свите Петра III (один Миних чего стоил).
Поэтому можно предположить, что день выступления был выбран заранее, а история про капитана Пассека придумана задним числом.
Возникает ещё один важный вопрос: почему Пётр III фактически отказался от борьбы за власть и капитулировал перед супругой? Ведь в его распоряжении оставался верный присяге голштинский батальон (вопреки распространённой версии о «немцах наёмниках», примерно две трети его солдат и около половины офицеров были русскими), можно было бежать в направлении Германии, где находилась сохранившая верность монарху армия Петра Александровича Румянцева, в конце концов, Пётр Фёдорович мог попытаться бежать в родную Голштинию, но… Но государь не сделал ничего. Он исповедался и причастился у православного священника дворцовой церкви в Ораниенбауме и добровольно отдал себя в руки прибывших его арестовать гвардейцев. Почему? Здесь сыграли свою роль несколько факторов.
Во-первых, надо учитывать, что император не только не обладал всей полнотой информации о происходящем в столице, но и имел лишь весьма слабое представление об этом. Посланные им эмиссары либо переходили на сторону мятежников, либо задерживались.
Во-вторых, помимо того, что сами по себе события совершились внезапно и неожиданно, главным шоком для Петра Фёдоровича стала массовая измена подданных присяге на верность законному государю. Конечно, он знал о событиях 1741 года, но тогда можно было найти основания для поддержки Елизаветы — как-никак родной дочери царя. Сейчас же мятеж был против законного во всех смыслах императора в пользу его супруги, вовсе никаких прав на русский престол не имевшей. Немецкий ум государя не смог понять, как такое возможно, и это усугубило его состояние.
В-третьих, решиться на вооружённое сопротивление, на гражданскую войну, государю, который перед Богом отвечает за жизни своих подданных, всегда непросто. В 1825 году Николай Павлович, которому не откажешь в решительности и мужестве, 10 часов до самого вечера выжидал, прежде чем отдать приказ стрелять в мятежников на Сенатской площади. Страха перед гражданской войной, перед убийством своих, как правило, начисто лишены всякого рода революционеры и мятежники. Но он всегда органически присущ законной власти.
В-четвёртых, важную роль сыграли и особенности характера Петра Фёдоровича. Быстрые действия в кризисной ситуации не были его сильной стороной. Он привык действовать методично, спокойно, обдумывая каждую деталь заранее, как и подобало человеку с математическим складом ума. Он хорошо воспринимал и слушал логичные аргументы. Но в критический момент из всех окружавших его приближённых только старый фельдмаршал Миних говорил о возможности сопротивления или бегства, остальные умоляли любой ценой избежать кровопролития.
Итак, император сдался, отдал приказ верным голштинцам не оказывать сопротивления и отрёкся от престола? Мы не случайно поставили тут знак вопроса — дело в том, что подлинного текста отречения, написанного или хотя бы подписанного Петром III, никто никогда не видел. Официальным источником информации служит «Обстоятельный манифест о восшествии её императорского величества на всероссийский престол», датированный 6 июля, но опубликованный 13-го. В приложении к этому документу приводится текст отречения императора, составленный в максимально унизительной для последнего форме. Отрекаясь, государь пишет о неспособности «не токмо самодержавно, но и каким бы то ни было образом правительства владеть Российским государством».
Хотя в манифесте говорится о «добровольном и своеручном» написании императором этого отречения, подлинник этого важнейшего для Екатерины документа не сохранился. Проведённое А.С. Мыльниковым сопоставление текста отречения с действительно «своеручно» написанными Петром Фёдоровичем письмами показало, что он не мог быть автором текста, а самое большее мог лишь подписать оный. Но подписал ли? И куда исчез подписанный подлинник?
Для ответа на этот вопрос необходимо вспомнить ещё одно важное обстоятельство: переворот 28 июня 1762 года был двойным — Екатерина устранила от власти не только императора, но и законного наследника — цесаревича Павла Петровича. Ведь по законам Российской империи именно к нему должна была перейти власть после смерти или отречения законного императора.
Некоторые из историков предполагают, что первоначально план заговора предусматривал переворот в пользу Павла, а Екатерине отводилась лишь роль регента при малолетнем сыне. К.А. Писаренко, к примеру, описывает соперничество между Екатериной и графом Паниным, который стремился использовать предполагаемое регентство императрицы, чтобы осуществить свою мечту об ограничении самодержавной власти. Этот сюжет ещё раз подчёркивает политическое мастерство Екатерины, сумевшей не только свергнуть с престола своего незадачливого мужа, но и обыграть такого опытного политика, как Никита Иванович. Это противостояние прекрасно вписывается в официальную версию мятежа, начавшегося случайно, до даты, назначенной заговорщиками.
Однако сторонники версии о возможном регентстве Екатерины упускают из виду важное обстоятельство, которое не могли не учитывать заговорщики. Дело в том, что регентство тем и отличается от самодержавного управления, что ограничено временными рамками. Через 8 лет юный цесаревич становился совершеннолетним и юридические основания для регентства исчезали. А как новый царь поступил бы с теми, кто лишил престола его отца?
И Екатерина, и граф Панин хорошо знали не столь уж давнюю историю, произошедшую при французском дворе. 14 мая 1610 года был убит французский король Генрих IV. Регентом при его сыне юном короле Людовике XIII стала королева Мария Медичи. Через 7 лет подросший Людовик приказал убить её фаворита Кончино Кончини, а в 1630 году выслал из страны и собственную мать из-за её интриг и попыток вмешательства в политику.