Семейные реликвии
Шрифт:
— Вы уверены? — он подошел к заднему крыльцу и сел, продолжая держать ее на коленях, затем задрал ей юбку, осматривая ноги в поисках укуса.
— Да, точно, — Джульетта прижалась к его груди, настолько потрясенная неприличным видом своих юбок и нижнего белья, что даже не решилась протестовать.
Эймос ощупал обе руки Джульетты снизу доверху и осмотрел их со всех сторон.
— Боже мой, Джульетта! Когда я увидел, что вы делаете! — он покачал головой. — Вы с ума сошли? Вы что это выдумали?
— Я не могла ей позволить убить всех моих цыплят.
— Да
— Нет, — призналась Джульетта, — не подумала. Я только подумала, что нельзя дать змее их всех убить. — Ее глаза наполнились слезами. — Такие маленькие бедные цыплятки! О, Эймос! Она же убила двоих. Вы видели их? Я их вырастила. Они… они мои любимцы, — слезы нахлынули и ручьями полились по щекам. — Я их так любила.
Эймос посмотрел на Джульетту сверху и его лицо смягчилось.
— Да я знаю, что вы их любите. — Он погладил ее рукой по щеке. — У вас чересчур доброе сердце. Я вам уже говорил. На ферме не надо заводить любимчиков среди животных.
— Может быть и так. Но даже в этом случае нельзя же стоять в стороне и смотреть, как их убивают. Разве вы сами не поспешили бы туда, чтобы зарубить эту змею?
— Конечно же, я бы это и сделал. А вот вам нужно было действовать так: позвать меня и я бы убил змею сам.
— Об этом я и не подумала. Кроме того, нельзя было терять времени. Пока я звала бы вас, пока бы вы добежали сюда, змея добралась бы до второй курицы и ее цыплят.
— Лучше уж до них, чем до вас. Цыплят у нас гораздо больше, чем может съесть змея.
— Эймос! Как можно быть таким бессердечным! — Джульетта привстала и сердито посмотрела ему в лицо.
Он улыбнулся и пожал плечами.
— Для меня это естественно. Разве вы не знаете?
Джульетта закатила глаза, и Эймос усмехнулся. Неожиданно он рассмеялся.
— Боже ты мой! Если бы я мог представить себе такое! — Он запрокинул голову и от души хохотал, вспоминая. — Такая маленькая городская барышня, поначалу вы же и цыплят этих побаивались, а к корове и подойти не решались…
— Это все неправда! Если я кого и боялась, так это такого несносного грубияна, как вы.
— А теперь, поглядите-ка на нее, не моргнув глазом, просто тяпкой, порубила на кусочки гремучую змею! — Он так расхохотался, что из глаз даже слезы выступили, и Джульетта не выдержала и тоже начала смеяться, постепенно отходя от страха и нервозности. — Ну, мадам, это мне урок на всю жизнь, никогда не сердить вас больше. Тяпкой махать вы научились мастерски!
— Да, да, не забывайте об этом, если вдруг захочется со мной поспорить, — подхватила Джульетта его шутливый тон.
И тут неожиданно для обоих Эймос на секунду крепко прижал Джульетту к себе и опустил голову к ней, зарылся лицом в ее волосы. Джульетта чувствовала тепло его дыхания, ощущала упругую силу его мускулов, обхвативших ее со всех сторон. Она вспомнила об их поцелуе после танцев и, несмотря на пережитое недавно потрясение, почувствовала прилив такого же физического
Эймос, наконец, ослабил руки, сжимавшие ее, и отпустил ее, подняв голову. Джульетта неохотно поднялась и шагнула в сторону. Затем она оглянулась на Эймоса.
Он пристально и сосредоточенно смотрел на нее, и на его лице было написано необычайно мягкое, почти тоскующее выражение. Казалось, он вот-вот скажет какие-то слова или что-то сделает, и Джульетта напряглась в ожидании. Но он не шевельнулся и не заговорил. Джульетте хотелось снова броситься к нему на колени и навсегда остаться с ним. Но, конечно же, она не могла этого сделать, к тому же она не чувствовала сходного желания в нем. Вместо этого она повернулась и неровной походкой отправилась в дом.
Итан ворвался в кухню и хлопнул дверью. Джульетта стояла у стола и чистила картошку для ужина и удивленно обернулась на шум. Было воскресенье, и Итан впервые после танцев ездил к Сандерсонам повидаться с Элли. Перед уходом он очень волновался и торопился.
Меньше всего Джульетта ожидала, что он вернется в таком состоянии. Итан был мрачнее тучи и все его молодое стройное тело напряглось от душившего его гнева.
— Итан? Что случилось?
Он повернулся к ней, сжав губы, и Джульетта уже решила, что он не будет отвечать, но тут же, словно не в силах больше удерживаться, он торопливо и сбивчиво заговорил:
— Он мне велел больше не приходить! Он сказал, что мне больше нельзя встречаться с Элли!
Джульетта в изумлении смотрела на него.
— Что? Кто сказал? Мистер Сандерсон?
— Кто же еще? — огрызнулся Итан.
— Но почему? — Не может же быть, чтобы Сандерсон наказывал мальчика из-за случившегося между Сандерсоном и ней! Это было бы слишком жестоко!
— Он сказал… он считает, что я не гожусь для нее. Он говорил, что не хочет, чтобы она слишком серьезно относилась ко мне. — Итан раздраженно махнул рукой. — Но он меня потому прогоняет, что она меня любит!
— Но разве это плохо? — рассудительно спросила Джульетта. — Я понимаю, что Элли молода, но и ты такой же. Если вы нравитесь друг другу, то это вовсе не значит, что вы со дня на день поженитесь. Еще столько лет впереди и вы сможете решить сами, насколько ваши чувства друг другу…
— Я не знаю. Я ему говорил, что у нас еще нет ничего серьезного, что мы и не думаем ни о какой женитьбе. А он сказал, что вот это-то его и беспокоит, что он как раз и не видит у меня серьезных намерений.
— Что? — Джульетта рассердилась не на шутку. Какой лицемер этот Джон Сандерсон! Она отложила в сторону картофелину и нож и приблизилась к Итану. — Как он мог такое сказать? Джульетта взяла мальчика за руку и посмотрела ему в лицо. В его темных глазах смешались боль и злость. — Ты один из самых лучших людей, которых я знала. Я никогда не замечала, чтобы ты был способен на поступки, недостойные джентльмена.