Семейный пикник
Шрифт:
— Вы тоже... Луиза просила пригласить и вас.
— Вам отлично известно, что у меня есть клиника и, следовательно, я не принадлежу к числу людей, томящихся от безделья. Тратить время на прихоти мисс Олбени представляется мне неразумным. Я спросил вас, нужен ли мой приезд лично вам, и вы ответили "да", однако вы, по-видимому, меня просто не поняли.
— Я понял, — тихо сказал Патрик. — Простите. Мне в самом деле надо... Я не могу быть среди них один...
Вид у него был совершенно потерянный. Бэрриджу стало неловко за свой резкий тон, и он с улыбкой сказал:
—
— Вечером, к шести.
— Ровно в шесть я буду у вас. Вы живете там же?
— Да... Я думал, вы сразу поедете со мной.
— Я предпочел бы сначала устроиться в гостинице.
— Но я надеялся, что вы остановитесь у меня. Пожалуйста...
У Бэрриджа появилось ощущение, что Патрик ждет от него какой-то помощи, он согласился, и они пошли по уже опустевшей платформе.
— Нога не беспокоит? — задал Бэрридж профессиональный вопрос.
— Нет, спасибо, все в порядке.
Когда они уселись в серебристый "ягуар” Патрика, Бэрридж шутливым тоном спросил:
— Так что же мисс Олбени намеревается нам сообщить?
— Она мне не сказала. — Патрик явно что-то недоговаривал. — У Луизы через месяц свадьба: она выходит замуж за Фрэнсиса.
— За Фрэнсиса Гловера?
— Да. Он давно за ней ухаживал, но Луиза не воспринимала это всерьез, пока... — Патрик запнулся. — Словом, тогда у нее были другие планы, а потом... — Он снова запнулся и закончил не совсем связно: — Теперь она выходит замуж за Гловера...
К сожалению, Бэрридж не мог позволить себе задать вопрос, возникший еще полгода назад, когда он прочитал в газете сообщение о браке сэра Патрика Карлайла и леди Камиллы Гилсленд: спрашивать, почему тот женился на невесте Роджера, было более чем бестактно.
Большой двухэтажный особняк Карлайлов внешне ничем не отличался от других домов этого фешенебельного квартала, но внутри был обставлен с роскошью, которой только хороший вкус хозяина — или хозяйки — мешал превратиться в чрезмерную. Бэрридж бывал в этом доме при Роджере — тогда он выглядел иначе.
— Пойдемте, я познакомлю вас с моей женой, — сказал Патрик, искоса посмотрев на Бэрриджа.
Навстречу им поднялась необычайно красивая, высокая темноволосая молодая женщина.
"В театре она играла бы в античных трагедиях и непременно царицу — в ее красоте есть нечто царственное”, — решил Бэрридж.
Вскоре Патрик сказал, что ему надо позвонить, и вышел, оставив их вдвоем. Разговаривая с леди Камиллой, Бэрридж подумал, что эта женщина была бы прекрасной парой для Роджера, представить же ее рядом с Патриком, хотя он только что видел их вместе, ему почему-то не удавалось. С неясным сожалением он вспомнил рыжеволосую девушку с задорной улыбкой, которую видел на фотографии.
Когда Патрик вернулся, Камилла заявила, что ей надо отдать кое-какие распоряжения прислуге, чтобы подготовиться к вечернему приему гостей, и в свою очередь покинула их.
Патрик старался продолжить легкий, непринужденный разговор, начатый женой, но ему это не удавалось,
Был момент, когда Бэрриджу показалось, что Патрик хочет сказать нечто важное, но он так и не решился.
Около трех часов Бэрридж прошел в приготовленную для него комнату, предварительно выбрав в библиотеке пару книг, чтобы чем-то занять себя до шести, однако, прочитав десяток страниц, обнаружил, что его мысли тянутся к иному предмету. Бэрридж был человеком наблюдательным и склонным к логическому анализу; хотя он был хирургом, и хирургом довольно известным, его интересовала психология, и он часто задавался вопросом, почему он — или она — ведут себя так, а не иначе. Это своего рода любопытство, являвшееся свойством натуры, не заходило настолько далеко, чтобы предпринимать какие-либо специальные действия для его удовлетворения, поскольку, кроме того, он, считая, предосудительным вмешиваться в чужие дела, знал,что его мысленные логические построения никого не задевали, и занимался ими с чистой совестью. Со вчерашнего дня, когда позвонил Патрик и попросил приехать, в распоряжении Бэрриджа оказалось достается мне неразумным. Я спросил вас, нужен ли мой приезд лично вам, и вы ответили "да", однако вы, по-видимому, меня просто не поняли.
— Я понял, — тихо сказал Патрик. — Простите. Мне в самом деле надо... Я не могу быть среди них один...
Вид у него был совершенно потерянный. Бэрриджу стало неловко за свой резкий тон,и он с улыбкой сказал:
— Я не выспался и потому готов ворчать по любому поводу и даже без повода. — Патрик в ответ тоже улыбнулся, но как-то неуверенно и беспокойно. — В какое время мне к вам прийти?
— Вечером, к шести.
— Ровно в шесть я буду у вас. Вы живете там же?
– Да... Я думал, вы сразу поедете со мной.
— Я предпочел бы сначала устроиться в гостинице.
— Но я надеялся, что вы остановитесь у меня. Пожалуйста...
У Бэрриджа появилось ощущение, что Патрик ждет от него какой-то помощи, он согласился, и они пошли по уже опустевшей платформе.
— Нога не беспокоит? — задал Бэрридж профессиональный вопрос.
— Нет, спасибо, все в порядке.
Когда они уселись в серебристый "ягуар” Патрика, Бэрридж шутливым тоном спросил:
— Так что же мисс Олбени намеревается нам сообщить?
— Она мне не сказала. — Патрик явно что-то недоговаривал. — У Луизы через месяц свадьба: она выходит замуж за Фрэнсиса.
— За Фрэнсиса Гловера?
— Да. Он давно за ней ухаживал, но Луиза не воспринимала это всерьез, пока... — Патрик запнулся. — Словом, тогда у нее были другие планы, а потом... — Он снова запнулся и закончил не совсем связно: — Теперь она выходит замуж за Гловера...
К сожалению, Бэрридж не мог позволить себе задать вопрос, возникший еще полгода назад, когда он прочитал в газете сообщение о браке сэра Патрика Карлайла и леди Камиллы Гилсленд: спрашивать, почему тот женился на невесте Роджера, было более чем бестактно.