Семейный портрет с колдуном
Шрифт:
Чем дольше он говорил, тем сильнее в моей душе разыгрывалась буря.
– Но вместо этого отправил в пансион на Белый Остров, лишив памяти! – прервала я сентиментальные мечты колдуна.
– Я не хотела уезжать, милорд Майсгрейв! Я хотела остаться с вами! Припоминаю, что даже предлагала пожениться.
– Ты была такой юной… - он играл моими волосами, накручивая пряди на пальцы, и взгляд был – мечтательный, как у юнца в лунном саду. – Ты ничего не знала о жизни. Я хотел, чтобы ты увидела других людей, завела настоящих подруг…
–
– Ты никого не знала кроме меня. Тебе не с кем было сравнивать.
– И ты решил, что мне надо сравнить тебя с другими мужчинами!
Вирджиль опустил ресницы, и я поняла, что угадала правильно.
– Такой могущественный колдун, - произнесла я со вздохом, - и такой глупец. Я места себе не находила в этом пансионе. Всё время убегала, потому что мне казалось, что надо кого-то отыскать. Теперь я понимаю, что искала тебя.
Он вскинул на меня глаза, а потом опять уставился куда-то в подушки.
– Ты стёр мою память, но не стёр чувства, - продолжала я.
– Вирджиль, нельзя играть чужими чувствами.
– Я не играл, - ответил он глухо.
– Я защищал тебя.
– Слишком часто ты это повторяешь!
– Но это правда, Эмили. В Саммюзиль-форде и на Белом Острове ты могла жить, никого не опасаясь. Никто не догадался бы искать там дочку Неистовой Джейн. О тебе никто не знал.
– Но как-то узнали, если напали на нас перед венчанием?
– Видимо, меня выследили, - признался он, покаянно. – Я старался быть осторожным…
– О, ты был куда как осторожен! – воскликнула я возмущенно. – Господин Самюэль! Обольстил ученицу пансиона, уговорил бежать с тобой!..
Некоторое время Вирджиль молчал, а потом ответил:
– Тогда я как с ума сошел. Но кто бы устоял на моем месте? Ты ведь такая… такая… - он прижал меня к себе и долго не отпускал.
– Я такая только для тебя, Джиль, - сказала я, когда он ослабил объятия.
– И по-прежнему ничего не хочу, как быть с тобой. Хоть ты и нагородил дел, и вел себя со мной отвратительно. Я ещё не решила, прощу ли я тебя.
– Не решила, простишь или нет, но хочешь быть со мной? – на его щеках появились ямочки, но улыбка получилась грустной.
– Разве может быть иначе? – теперь уже я прижалась к нему. – Разве ты не видишь, как тесно переплелись наши жизни? И даже когда ты отказался от меня, судьба все равно свела нас вместе. Но кто напал на тебя возле церкви? И почему?
– Это не имело к тебе отношения. Просто её величество волновалась о своём колдуне. И у неё были на это причины – колдун-то чуть не сбежал.
– А сейчас? – спросила я и затаила дыхание. – Сейчас мы можем сбежать? Бросить всё – и сбежать?
Он опять замолчал и молчал слишком уж долго, а когда заговорил, что заговорил совсем о другом:
– Знаешь, мне кажется странным, что из всех девушек Аселин выбрал именно тебя.
– Или я выбрала его, - ответила я с досадливым смешком, понимая, что он решил перевести тему. – Увидела твою копию – и сразу пропала. Я влюбилась в него с первого взгляда. С первого взгляда, Джиль. Хотя до этого танцевала с ним весь вечер, пока он прятался под маской.
– Словами, значит, он впечатления не произвел, - Вирджиль выглядел настолько самодовольным, что я не удержалась и дернула его за волосы.
– Как бы ты ни пытался заставить меня обо всем позабыть, сердце невозможно обмануть. Оно помнило мою любовь к тебе. Сначала я не понимала этого и злилась. Я должна была тебя ненавидеть, а вместо этого ревновала ко всем женщинам, что крутились вокруг тебя. И таяла от каждого твоего взгляда, от каждого прикосновения.
– Таяла? – он уложил меня на постель и провел кончиками пальцев по щеке, губам, шее, потом его рука спустилась ниже, приласкав мою грудь, и я выгнулась навстречу его ласкам, уже загораясь, уже желая большего.
Но спустя четверть часа, когда Вирджиль лежал на подушках, блаженно прикрыв глаза, я снова напустилась с расспросами:
– Тогда, перед помолвкой с Аселином… - начала я, и колдун сразу же посмотрел на меня – быстро и настороженно. Он боялся моих расспросов. По крайней мере, тех, что касались особых тем. – Перед помолвкой, - продолжала я, - когда ты пришел ко мне в спальню… Ты ведь опять хотел стереть мне память? Почему не стёр?
Он погладил меня по голове, по щеке, прежде чем ответить. Казалось, он никак не может утолить голод прикосновений, голод взглядов… Но я и сама ещё не насытилась этим в полной мере.
– Не смог, - сказал Вирджиль. – Представил, что произойдет наша новая встреча, и ты снова меня не узнаешь. Это было очень больно, когда раз за разом ты не узнавала меня. И я подумал… пусть Эмили ненавидит Вирджиля Майсгрейва, пусть презирает, но она будет помнить о нем.
– И тут думал только о себе, - упрекнула я, - убеждал меня, что воспоминания не важны, а сам цеплялся за них. А что сделал с монахинями в пансионе? Тоже стер им память?
– Там было проще, - легко согласился он. – Стер только то, что касалось тебя, и уничтожил все метрики, чтобы тебя не нашли.
– Их память не хранил под замочками? – спросила я, сделав вид, что не заметила его оговорочку про «тебя не нашли». Дорогой Вирджиль, ты убеждаешь меня, что теперь открыл всю правду, но часть правды все равно умалчиваешь. Уверена, опять из самых «благих» намерений. Только меня это не устраивает. Нет, совсем не устраивает.
– Не знаю, как ты, - Вирджиль поднялся из постели и потянулся, не стесняясь своей наготы передо мной, - а я проголодался. Вы измотали меня, леди Майсгрейв. А сами не хотите чего-нибудь перекусить? Выпить?