Семитысячелетняя молитва
Шрифт:
Харуюки вновь вспомнил длинный, печальный сон, который ожил в его памяти после слияния со зверем. В конце этого сна Шафран Блоссом много раз погибла от зубов гигантского червя Ёрмунгара, а когда погиб Ёрмунгар, он оставил после себя Звездомёт. Казалось, будто именно этот клинок стал наследием Блоссом.
— Так вот… что случилось, — еле слышно прошептал Харуюки.
Если его догадка верна, то существовал способ развеять проклятие Бедствия и разрубить порочный круг, отравляющий Ускоренный Мир. Но даже чтобы попытаться сделать это, ему нужно каким-то образом выбраться из этой темной дыры. И сделать это вовремя.
Харуюки внимательно вгляделся в поникшего, неподвижно стоящего мальчика по имени Хром Фалькон и сказал:
— Я… не сдамся. Потому что я всё ещё жив.
Он обернулся и вскинул изодранную правую руку. Его пальцы уже с трудом слушались его, но он, превозмогая боль, сложил кулак.
— У… а-а-а… — обронил он, изо всех сил замахиваясь… — а-а-а-а-а! — воскликнул он, нанося прямой удар по стене. Послышался глухой удар, и алая вспышка боли разорвалась в его голове.
— Уо-о… а-а-а-а!
Затем удар левой рукой. Он вкладывал в каждый удар всю свою силу, каждый раз разбрызгивая повсюду кровь.
— Это бесполезно… — послышался из-за спины приглушённый голос. — Никто не может выбраться из этого отчаяния. Никто не может остановить цикл Бедствия. Он закончится лишь тогда, когда я останусь в этом мире один.
— Ты… действительно… мечтаешь об этом? — спросил его Харуюки, размахиваясь правым кулаком. — Ты действительно хочешь остаться один… и взвалить на себя всю печаль этого мира? Это значит, что воспоминания обо всех бёрст линкерах останутся лишь у тебя. Ты действительно… мечтаешь об этом одиночестве?!
Ещё один удар изо всех сил. Харуюки отвёл назад истекающий кровью кулак.
— Моя? Нет, это не моя мечта, — тихо раздался холодный, печальный голос. — Это они мечтали о том, чтобы сгинуть в битвах. Поэтому они предали Фран и убили её. Я просто исполняю их желание.
— Тогда… тогда скажи мне вот что! — воскликнул Харуюки, ударяя по стене левой рукой и разбрызгивая повсюду кровь. — Что насчёт мечты Шафран Блоссом?! Что ты сделал с мечтой человека, мечтавшего о том, чтобы никому не приходилось исчезать из Ускоренного Мира?! Ты не думал, что предаёшь идеалы Блоссом?!
Ответ пришёл не сразу. Наконец, во тьме раздался ещё более тихий голос:
— Фран больше нет…
Короткая пауза.
— Фран покинула этот мир. И мир, в котором её нет, не заслужил надежды. Те люди, что убили Фран, не имеют права на надежду.
— Нет… нет! Нет! — кричал Харуюки, продолжая бить стену окровавленными кулаками. — Пусть Блоссом уже нет, её надежда всё ещё жива! Она всегда находилась рядом с тобой!
— …Ложь.
— Я не вру! Тебе нужно только протянуть руку… выйти из этой стены и протянуть руку, чтобы найти…
— Ложь! — остатки сознания мальчика по имени Хром Фалькон, наконец, перешли на крик. — В этом мире есть лишь отчаяние! И никто не может сбежать от него! Ни ты… ни я!
— Ты думаешь… ты один… знаешь об отчаянии?! — ревел Харуюки, продолжая заливать всё вокруг себя кровью. — Если эта стена — твоё отчаяние… то я уничтожу её за тебя! Это сделаю я, Арита Харуюки, «свинтус», «пицца-юки»…
Почувствовав, что следующий удар станет для его кулака последним, Харуюки изо всех сил отвёл назад правую руку и, вместе с ударом, в который вложил всю свою силу, он прокричал:
— Я уничтожу её!
Громкий звук удара, похожий на тот, который издаёт броня Сильвер Кроу при столкновении, наполнил тьму.
На мгновение повисла тишина…
А затем послышался тихий, но отчётливый звук.
И Харуюки увидел рядом со своим правым кулаком тонкую белую линию. Трещины постепенно начали расходиться.
Мир содрогнулся. Трещин становилось всё больше, и они появлялись всё быстрее. Вскоре они покрыли все стены и пол.
— Ты… — услышал он шёпот позади себя.
Харуюки медленно обернулся и посмотрел на неподвижно стоящего мальчика. Затем он, неожиданно даже для себя, проговорил окровавленными от постоянных прикусываний губами:
— Мы с тобой ничем не отличаемся друг от друга. Наверное, у всех нас одинаковые корни. У всех, кто живёт в этом мире…
И когда Хром Фалькон, всё это время стоявший с опущенной головой, услышал эти слова, он слегка поднял взгляд. Харуюки не увидел выражения его лица, но когда он увидел смотревшие на него ясным взором глаза…
Тёмный мир разбился на бесчисленные осколки.
— Гр… р-р-у-у-о-а-а!!
Ревущий аватар тёмно-металлического цвета как раз собирался нанести очередной удар правым кулаком.
Харуюки рефлекторно одёрнул кулак, направив его правее. От удара каменный пол «Заката» пошёл трещинами, и башня Роппонги Хилз слегка вздрогнула.
А точно слева от ударившей землю руки…
Была маска Чёрной Королевы Блэк Лотос, разбитая настолько основательно, что казалось, с ней уже невозможно было сделать что-то ещё.
Обе стороны V-образного визора были сломаны, а по закрывавшему глаза стеклу шли бесчисленные трещины. Обезображено и туловище аватара, с него была содрана большая часть брони.
И до такого состояния этого аватара довёл своими руками превратившийся в Дизастера Сильвер Кроу — то есть, сам Харуюки. Пока Харуюки ошарашенно смотрел на эту картину, его левая рука вздрогнула и попыталась сама по себе нанести следующий удар.
Продолжая сидеть на поваленной на землю Чёрной Королеве, Харуюки собрал волю в кулак и остановил свою руку. Тут же в глубине сознания послышался полный ярости рёв «зверя»: