Семитысячелетняя молитва
Шрифт:
Этот голос звучал почти как плач, и вместе с ним из открывающейся в груди раны хлынула чёрная аура. Она попыталась окутать собой меч и вымыть его из груди. Харуюки отчаянно сопротивлялся давлению и кричал:
«Я не прошу тебя верить мне! Но… в этом мире есть один человек, который любит тебя, который думает о тебе! Доверься… ей!»
Из левой руки Харуюки, сжимающей клинок, вырвался чистый белый свет.
Чистое сияние начало окутывать зловещий меч от рукояти и до острия. И касания света начали изменять его форму. Когда свет исчез, клинок казался прозрачным, и в нём сверкали несколько звёзд. Это был гладкий меч серебряного цвета, Усиливающее Снаряжение под названием «Звездомёт».
— Уо-о… а-а-а-а!! — закричал Харуюки уже своим собственным голосом и глубоко пронзил свою грудь вернувшимся к своему изначальному облику клинком.
Числового урона не последовало. Не было ни боли, ни ощущения удара. Но чувства Харуюки отрезало от мира, и перед ним появилось видение.
Бесконечная тьма, в которой виднелась непробиваемая скорлупа.
И по этой скорлупе, накрывавшей собой весь мир, пробежала маленькая трещина. Сквозь неё пробился чистый свет, похожий на луч весеннего солнца. Трещина постепенно росла, свет становился сильнее, и оттуда, из мира ослепительного света, в мир тьмы летел некто с протянутыми руками.
Её тело покрывала шафрановая броня в цветочном стиле. Под короткими волосами сверкали глаза небесно-голубого цвета, с которых скатывались прозрачные капли. Это та самая девушка, Шафран Блоссом, все эти годы жившая внутри Звездомёта и истово молившаяся.
Блоссом мягко опустилась на землю и повернулась точно к центру мира тьмы.
И там, в центре, было нечто огромное и клыкастое. Оно пылало чёрным пламенем, а его глаза были наполнены кровью. «Зверь».
Шафрановая девушка бесстрашно пошла вперёд и протянула зверю руку.
— Прости, что ты столько времени был одинок. Я знаю, ты скучал… я знаю, ты страдал.
Зверь издал глухой рык. Он покачал головой, словно не веря в то, кто находится перед его глазами, и попытался отступить назад.
Но Блоссом продолжила уверенно идти вперёд. Вскоре она нагнала зверя и без колебаний обняла его шею обеими руками. Она нежно погладила его по пылающей шкуре и прошептала:
— Теперь мы всегда будем вместе. Всегда… вместе…
А в следующее мгновение…
Покрывавшая зверя чёрная аура с громким звуком лопнула. Волна энергии наполнила всю «скорлупу», а затем собралась обратно...
Вместо дуэльного аватара там стояла маленькая живая девочка.
Волосы её были по-мальчишески коротки. Она была одета в свитер, который ей немного великоват, и брючную юбку. В руках она держала чёрную кошку.
Девочка нежно улыбнулась, обняла котёнка и сделала несколько шагов вперёд. Перед ней, совсем недалеко, стоял мальчик, Хром Фалькон.
Губы мальчика дрогнули, и он неуверенно поднял руку.
Девочка же в ответ начала бежать. Расстояние между ними сокращалось, а затем коснулись протянутые друг другу пальцы, переплелись и крепко сжали друг друга…
«Фаль!»
«Фран!»
И когда они позвали друг друга по именам, по металлической скорлупе нежно пошла волна.
А в следующее мгновение толстая скорлупа, закрывавшая собой мир, разбилась на мириады цветочных лепестков.
Они растворялись на свету, и вместе с ними испарялись страдания, ненависть и печаль, наполнявшие Броню. Они уплывали, утекали в бесконечную даль с тихим звуком дрожащих на ветру колокольчиков…
За мгновение до того, как он вернулся из видения в реальный мир, Харуюки услышал голос:
«Прощай, мой последний напарник.
Ты… силён. Сильнее меня. Сильнее всех, кого я побеждал. Сильнее всех, кто побеждал меня. Сильнее всех и каждого.
Надеюсь… твой свет уничтожит все до единого корни зла, оставшиеся в этом мире…»
И когда стих этот голос, Харуюки вновь оказался в Ускоренном Мире, на уровне «Закат».
Его правая рука держала израненное тело Блэк Лотос. В левой не было ничего.
Его броня сияла в лучах закатного солнца чистым зеркально-серебристым светом.
Глава 10
— Семпай… — сказал Харуюки, пытаясь вложить все свои чувства в одно-единственное слово.
Его едва не разрывали на части муки совести — ведь несмотря на то, что он поклялся защищать свою Королеву любой ценой, он впал в столь глубокое безумие и так сильно ранил Блэк Лотос.
Но Черноснежка принимала на себя удары потерявшего над собой контроль Харуюки совершенно сознательно. Хоть она и была Королевой, способной одним ударом нанести огромный урон даже Судзаку, Энеми Ультра класса, и могла, как минимум, использовать свою силу для того, чтобы уничтожить Хром Дизастера ценой собственной жизни, она этого не сделала. Она вытерпела эти безжалостные побои, все до единого. Она верила, что, в конце концов, Харуюки сможет вернуть свой рассудок…
Услышав дрожащий голос, звавший её по имени, Черноснежка ещё раз неуверенно моргнула глазами, сокрытыми за разбитым стеклом. Её ответ прозвучал одновременно с дуновением ветерка и не уступал ему ни в нежности, ни в мягкости.
— С возвращением, Сильвер Кроу… ты молодец… — сказала она и погладила его по гладкому шлему сломанным клинком левой руки.
— Сем…пай… — ещё раз прерывающимся голосом произнёс Харуюки, стараясь не зарыдать.
Он хотел уткнуться в её грудь лицом и заплакать, словно младенец. Но пока он не мог этого сделать. Ему нужно сделать ещё кое-что, ещё одну вещь. Он должен исполнить обещание, данное зверю, своему временному, хоть и бестелесному, партнёру. Чтобы «уничтожить все корни зла», уйдёт немало времени… но первый удар он мог нанести уже сейчас. Ради Чёрного Легиона и ради всех бёрст линкеров.
И мысли Харуюки словно передавались сквозь броню аватара Черноснежке. Она еле заметно кивнула и прошептала:
— У нас будет только один шанс, только одно мгновение. Мы с тобой — аватары ближнего боя, и поэтому вынуждены будем использовать дальнобойную Инкарнацию. Но у нас нет времени заряжать и фокусировать воображение… поэтому с тебя точность, а с меня сила.
Хотя Черноснежка и была изранена так, что, казалось, уже не может сражаться, слова её были полны боевого духа. Харуюки кивнул в ответ и очистил своё сознание.