Семнадцатая карта
Шрифт:
— В общем, так, — дыхнул ароматным Мальборо Лен, если к утру не представишь все запасы спермы, — он подошел ближе, — значит, ты не Абель. Ты английский шпион.
— А они говорят, что немецкий, — Вован кивнул на группу у барной стойки.
— Немцы это узе не модно. Хочу померяться трубками с Черчиллем. Ты будешь первый английский шпион.
— Если что? — спросил Дубровский.
— Я тебе сказал, что. Не будет спермы, пройдешь последовательно через все мои руки, — он показал сначала на Бидо с большой саблей, потом на Вару с огромным маузером и, наконец, на Люську с большим носом.
Дубровский с испугу не понял сначала, что надо организовать связь с другим временем. Где-то там, в пространственно-временном континууме, находится Анна Сергеевна, а у нее литров шесть этой драгоценной спермы.
— Зачем им сперма? — пожал плечами Вован.
Но думать особенно времени нет. Он взял в судовой библиотеке книгу Маркиза де Сада Жюстина, и начал производить сперму. Только у героя все равно ничего не вышло. К полудню следующего дня, когда его вызвал Лен в свой знаменитый кабинет со змеями, Вован смог сделать только три литра. Три вместо необходимых шести.
— Ты чем работал? — спросил Лен, с отвисшей челюстью разглядывая трехлитровый запас героя.
— А чем надо было? У меня руки уже не поднимаются.
— Узе, узе. Головой надо работать. Впрочем, я вижу, ты парень добрый. Даю тебе еще сутки.
Итак, зачем действительно группировке Лена нужна была сперма в таком большом количестве?
Дело в том, что Ленька Пантелеев, персональный маг товарища Леннана, резонно предположил, что на Новой Земле все будут Бесполые. Сказано же:
— Не будут там ни жениться, ни замуж выходить.
Следовательно, чтобы захватить там власть надо брать сперму с собой. Ну, хотя бы шесть литров. Две трехлитровые банки.
— Шесть вообще магическое число, — сказал Ленька Пантелеев.
— Семь, говорят, магическое число.
— И что это значит? — спросила Лариса.
— Значит, это необыкновенный Ноев Ковчег, — ответил Мелехов.
Они видели еще со своего берега, как строился этот корабль. Мелехов догадывался, что это Фиксатый все-таки достиг берега.
— Значит, Чапаев все-таки переплыл свой Урал, — сказал он.
— Он такой огромный, — сказала Альбина, разглядывая строителя Ноева Ковчега в бинокль. — Как Геракл.
— Чапаев таким не был, — сказала Эдит.
— Фиксатый тоже не был, — добавила Полина.
— Кто же это? Мелехов, кто это?
— Может это сам? Этот, как его, Ной? — спросил кто-то. Но Мелехов не стал даже с ним разговаривать. Ибо: какой еще Ной? Он умер-то когда? Слишком давно.
— А почему вы думаете, что Звезда Собаки не может довести нас до туда? — спросил тот же голос. Мелехов обернулся. — Вдруг Ной пришел нам на помощь? Ну, а почему нет? Современный человек не может быть таким большим. — Это был Валера.
— Откуда ты взялся? — спросил Мелехов.
— Действительно, мы думали, что тебя разорвали на части аненербевцы, — сказала Альбина. — Че ты молчишь?
— Какой-то он странный, — сказала Полина. — Тя че, обухом огрели?
И жена Мелехова Надя получила кличку Ной. И стала командиром, построенного ей корабля.
— Ладно, — подытожил Мелехов и обратился к Ларисе: — пожалуйста, принеси мне какой-нибудь коктейль.
— Любой?
— Да. Только холодный. Не забудь обернуть стакан полотенцем. Главное, пожалуйста, побыстрее. Через пять минут погружение, — он посмотрел на часы.
— А вы не боитесь…
В конец.
— Есть будешь?
— Буду.
— Эх, сейчас бы супчику их белых грибов!
— Эх, щас бы супчику! Да с куриными потрошками! Только обязательно надо добавить белые гренки.
— Добавлю.
— Хотелось бы иметь температуру подачи пятьдесят градусов.
— Пятьдесят для тебя будет горячо.
— А я подожду немного, полюбуюсь на свой супчик, да с потрошками. Ты нагрей его посильнее. Потом добавишь сухарики, немного холодной водички. И как раз будет пятьдесят.
Они обедали.
— Такая умная собака, — сказал Семен. — Не знаю даже. Ну, прямо такая умная.
Бак ничего не сказал. Он только улыбнулся, встал и подошел к своей чашке.
— Поднимаемся, — сказал Мелехов.
— Мне кажется, здесь я командую, — сказал Геракл.
— Ну командуй, командуй, — Мелехов отошел от прозрачной карты.
— Слушайте внимательно, — сказал Геракл. — Мы всплывем последний раз. Понимаете? У нас осталась только одна возможность атаковать этот вражеский Хилтон. Если не попадем в Хилтон первой же торпедой — все, сливай воду. Она нас разнесут в щепки.
— У нас всего одна торпеда, — сказал Мелехов.
— Одна? Ну, тем более.
— А почему вы думали, что их еще две? Вторую мы израсходовали, когда стреляли по вашему приказу из подводного положения. А я говорил, что из подводного положения стрелять бесполезно — не попадем. А вы настояли.
— Я командир. Имею право настаивать. Более того, я мог бы вообще не спрашивать вашего мнения. А я спросил, если вы помните. Впрочем, это очень хорошо, что вы умеете считать боевые снаряды.
— Что вы имеете в виду? Что вы хотите этим сказать?
— Прошу вас проверить и доложить, в порядке ли учебная торпеда.
— А зачем нам учебная торпеда? По любому мы не сможем ее использовать. Едва мы всплывем, партизаны Щорса разнесут нас в щепки.
— Я вам приказал проверить запасную учебную торпеду?
— Да.
— Проверьте.
— Что проверить-то? — разнервничался Василий.
— Проверить ее готовность к бою.
— Не понимаю, как можно подготовить к бою ученую болванку?
— Ракетный заряд у нее есть?
— А как же она двигалась?