Семнадцатая карта
Шрифт:
— С помощью ракетного заряда. Но больше их нет.
— Приспособить пропеллер.
— Окей. Но не думаю, что с пропеллером она дотянет до вражеского Ноева Ковчега. Да, нет, хорошо, я выполню ваш приказ. Если вы хотите, чтобы над нами посмеялись в последний раз, то вы своего добьетесь. Они обхохочутся. — Мелехов не стал дожидаться ответа Геракла. Он повернулся и ушел выполнять приказ. Хотя и покачал головой.
Действительно, как можно к ракете приделать пропеллер? Лично он не знает такого способа.
Все были в столовой.
— Что сегодня? — спросил он входя.
— Сардельки с капустой, — сказала Лариса. — Будешь?
— Нет.
— Можно, я твою съем? — не долго думая спросил Валера.
— А почему ты не хочешь? — заботливо спросила Мелехова Лариса. — На тебе ведь и так лица нет.
— Думаю, что это немецкие колбаски, — ответил Василий. И добавил: — А я ничего фашистского не ем.
— Ну, можно я съем?! — опять застонал Валера. — Я голодный.
— Пусть никто не будет голоден, — сказал Мелехов. — Ешь, конечно. — И добавил: — Только ведь я уверен, что их сделали из авангарда дивизии Мертвая Голова.
— Из какого авангарда? — открыл от изумления рот Валера.
— Из Аненербе.
— Зачем? — так же глупо спросил бывший охранник Универсама. И добавил: — Конечно, это глупый вопрос.
— Почему же глупый? — встряла Эдит. — Это было сделано не столько потому, что нам больше есть нечего, а из-за того, что эти гады из Аненербе завалили легендарного героя Гражданской Войны Василия Ивановича Чапаева, когда он пытался преодолеть неодолимое время. — И продолжила: — Слишком хорошие пулеметчики всегда, в конце концов, идут на колбасный фарш.
— Неужели это правда? — спросил Валера.
— Без сомнений.
Охранник Универсама задумался на секунду, вспомнил шикарный ресторан Сказки Андерсена под Москвой, сырокопченую колбасу, торт с красными, желтыми и белыми цветами, маринованную говядину, называемую людьми Леннана бастурма и тяжело вздохнул:
— Все равно, можно я съем вашу колбасу? Разумеется, если вы действительно отказываетесь.
— Ешьте, — сказал Мелехов. — И капусту тоже.
— А капуста из чего? — спросил на всякий случай Валера. Не из этого, как его, надеюсь? — Но его уже никто больше не слушал.
— Вы чем-то расстроены? — спросила Альбина.
— Да, Ной приказал подготовить к бою учебную ракету. А как я ее подготовлю?
— А нельзя? — спросила Лариса.
— Это все равно, что пчеле в жопу, прошу прощенья, вставить пропеллер. Это ракета! А он не понимает, что, если ракета не имеет заряда, значит, все — сливай воду. Ее надо просто выбросить за борт.
— Выбросить за борт, вы говорите? — спросил Крылов. И добавил: — Можно я все устрою?
— А вы механик?
— Нет. Но разрешите, я попробую?
— Нет, пробовать нельзя. Результат должен быть однозначно положительным. Если сможете, то, пожалуйста, действуйте.
— Я берусь. — И он с листом бумаги отошел в сторону.
А с корабля Леннана бросали последние глубинные бомбы. Не в том смысле, что на Хилтоне это были последние бомбы, а просто бомбы бросали только для страховки. Всем уже было ясно, что Подводный Ковчег Ноя больше не появится над поверхностью воды.
— Слово на букву П — накрылся, — сказал Берия. Леннан молча курил Мальборо и потирал лоб.
— Даже если бы этот Ной, или как его там, опять смог появиться над водой, я бы, — тут герой со звоном вытянул из ножен свою длиннющую, знаменитую шашку, благодаря которой, как говорят, одержал множество выдающихся побед в Гражданскую Войну, — разрубил его кораблик пополам. — Сабля со свистом рассекла мглистый воздух.
— В таком воздухе не смог бы лететь даже голубь, — сказал Дубровский.
— Лен, — сказал Вара, — я не понимаю, — он подбросил и поймал за ручку из рога уникального козла свой огромный маузер.
— Что ты не понимаешь, — спросил задумчиво Лен.
— Почему этот шпион, — Вара кивнул на Дубровского, — еще жив? Можно я постреляю в него? Ну, хотя бы просто так. Поставлю ему на голову яблоко и постреляю. А?
— Яблок нет, — ответил Лен.
— А где же они?
— Да ты же их все и расстрелял, — сказал Бидо.
— Я?! — изумился Вара. И добавил: — Это ты их все перерубил своей саблей.
— Не ссорьтесь, господа енералы, — сказал Берия, — оба хороши.
Они повернулись одновременно в сторону охранника товарища Леннана и спросили хором:
— Это хкто?
— Мне кажется, — начал Вара, — это проститутка с Кузнечной. Как ее, Люська.
— Это?! — театрально удивился Бидо.
— А что тут удивительного? — также театрально спросил Вара.
— Ну, проститутка-то вроде у нас Троцкий?
А Троцкий стоял и улыбался. Эту издевательскую улыбку заметил Лен и сказал:
— Ты че, лыбишься, гад, как будто за тобой целый день бегают трое со стоячими? А?!
— Аймвериглед, — выдал разбитым ртом Троцкий.
— Что он сказал? — переведите, Дубровский. — Лен сделал четверть оборота на барном стуле.
— Дело в том, — начал неспешно герой, но не кончил. Его перебил Вара:
— Дело в том, что мы не пьем.
— Это не так переводится, — быстро сказал Леннан.
— Точно я тоже не могу перевести, — сказал Пушкинский Герой. — Дело в том, что… — он опять не закончил. Встрял главный друг Лена Бидо:
— Дело в том, что мы не — слово на е.
— Вы бы хоть, что-нибудь новое придумали, — сказал Лен.
Наконец, Дубровскому удалось до конца выразить свою мысль.