Семья Берг
Шрифт:
Он с таким накалом чувства прочитал последнее четверостишие, что у всех невольно навернулись слезы. Аплодировали все, включая официантов и людей за столами рядом, — оказалось, весь зал слушал знаменитого командарма.
Весь вечер на эстраде ресторана выступал грузинский ансамбль, певцы пели популярные грузинские песни, а потом вдруг раздались дикий свист и гиканье, на эстраду выскочили танцоры и оркестр заиграл лезгинку. Через несколько тактов Тухачевский вытащил на эстраду Суламифь и Асафа, вышел сам
Это был коронный номер всего вечера: и публика, и сами выступавшие долго и шумно аплодировали всем и друг другу.
Тухачевский сначала отправил гостей-артистов в гостиницу, а сам еще продолжал пить коньяк и беседовать с Павлом и Марией.
— Желаю вам, ребята, большого, большого счастья. Вы его заслужили.
— И тебе, Миша, желаем большого, большого успеха. Ты его тоже заслужил.
— Спасибо, Паша. Я тебе говорил и еще раз скажу: Красная армия — это вся моя жизнь.
Он привез их в санаторий и сердечно попрощался, расцеловавшись с обоими. Когда они остались в комнате одни, Мария с восторгом сказала:
— Какой замечательный человек, этот Миша Тухачевский.
— Да, замечательный. У него трудная миссия. Будем надеется, что он сумеет победить, как побеждал прежде, — откликнулся Павел, вздохнув.
Мария не поняла, что он имел в виду, но не спрашивала, ей хотелось спать.
Вскоре они вернулись в Москву. Влюбленная пара потрудилась, кажется, на славу, потому что через несколько дней Мария, потупив глаза, тихо сказала:
— Я беременна.
30. Рождение Лили Берг
27 июля 1932 года родилась дочь Марии и Павла — Лиля Берг.
Накануне днем Мария почувствовала схватки, а Павел был на работе. Она попросила свою мать проводить ее в ближайший роддом — родильный дом имени Крупской на площади Белорусского вокзала. Павлу позвонили на работу уже к вечеру:
— Ваша жена рожает.
Он поспешил в роддом, пробился к главному врачу Борису Шульману:
— Товарищ главврач, у вас моя жена, она рожает.
— Как ее фамилия?
— Берг, Мария Берг.
Высокий военный, орденоносец, Павел всегда производил на всех впечатление, и доктору Шульману хотелось ему помочь, он вышел, справился у дежурного, вернулся:
— Волноваться нечего, она уже в родильной комнате.
Как многие мужья во время первых родов их жен, Павел растерялся и запаниковал, он хотел узнать побольше, но не в состоянии был толково спросить, даже не знал, что говорить:
— Уже в родильной?.. Как же это?..
— Все роженицы рожают в родильной комнате.
— А чувствует, как она себя чувствует?
— Пока
— Пока?.. А могут быть осложнения?..
— Мы стараемся их не допустить.
— А это… когда это будет?..
— Что — «это»?
— Ну это — ребенок же.
— Роды только начались, не раньше чем через пару часов.
— Так долго?!. Это ведь больно, наверное?
— Больно, но все женщины переносят.
— А мне… мне как ее увидеть?
— В родильную мы посетителей не пускаем, чтобы не занесли инфекцию.
— Какую инфекцию?.. Я ведь не больной.
— Вы не понимаете — все с улицы может быть опасно для роженицы и для ребенка.
— Так я же только на минутку. Ей-богу, я даже не коснусь ее.
— Нельзя.
(Павел не знал, что и сказать.)
Доктор Шульман мягко его уговаривал:
— Вы пойдите погуляйте, а потом приходите в приемный покой. Я предупрежу дежурного врача, что вы придете, чтобы вам сразу сообщили мальчик или девочка.
— Да, да — мальчик или девочка?.. — и Павел в растерянности вышел.
Одному ему никак нельзя было оставаться. Он остановил какой-то грузовик:
— Подвезите меня к Всехсвятскому, на Ленинградском шоссе.
— Садитесь, товарищ майор. Мне как раз по пути.
Павел, задыхаясь, ворвался в квартиру Гинзбургов. Дома была только Августа, Алеша с бабушкой уже спали. Он как-то удрученно выпалил:
— Рожает! Через два часа.
Августа едва заметно улыбалась: она увидела его панику и стала успокаивать. Он попросил:
— Дай мне водки, — и залпом опрокинул стакан.
Сразу после полуночи он вернулся в роддом, прошел в приемный покой. Было тихо, ему показалось, что где-то пропищал котенок. Он подумал:
— Мужей не пускают, а котенок зачем здесь живет?
Из родильной комнаты вышла предупрежденная Шульманом дежурная женщина-врач:
— Это вы Берг? Вы слышали?
— Что слышал?
— Голос вашей дочери.
— Дочери?.. — он опять не знал, что сказать, как спросить. — А какая она?
Докторша ответила спокойно и профессионально:
— Без дефектов.
— А Маша, мама ее? — и тут он понял, что впервые сказал о Маше «мама».
— Мамаша тоже в порядке.
— А увидеть их можно?
— Нельзя. Увидите, когда их выпишут.
— Это когда же?
— Обычно — через неделю. А завтра приносите жене передачу. Ей надо хорошо питаться, чтобы было молоко для дочки.
Он смотрел непонимающе. Докторша объяснила:
— С завтрашнего дня ваша дочка начнет получать грудное питание, молоко матери. Чтобы молоко было полноценней, мамаше надо хорошо питаться. А у нас здесь питание ниже среднего. Так что приносите передачи каждый день до их выписки.