Семя Ветра
Шрифт:
– Слушай, – понизив голос, сказал Герфегест, – я попробую твой товар. Если он хорош, мы сможем договориться с твоим отцом, или братом, или кто там вообще заправляет у вас товаром. Если мне взбредет в голову иметь с вами дело, я буду здесь завтра в это же время. И запомни: меня зовут Ларт, сын Милианга. Ты понял?
Мальчишка угрюмо кивнул.
Герфегест смачно сплюнул под ноги и обстоятельно поправил кожаную юбку, чтоб сидела как следует. Он постепенно забывал, кто он и зачем он здесь.
Рожденный в Наг-Туоле начинал жить и размышлять как
Герфегест выбрал самую занюханную лавку в квартале оружейников и вошел внутрь.
Немолодой торговец вылез из пыльных глубин лавки, подозрительно оглядывая с ног до головы странного покупателя в женских сандалиях.
– Мне нужны самые богатые ножны для господина Меча, – прогнусил Герфегест.
Торговец презрительно скривился.
– А деньги-то у тебя есть?
– Денег мне не надо, – пожал плечами Герфегест. – Мне нужны ножны.
– Ножны – это хорошо, – прошипел торговец, наливаясь желчью. – А что ты мне дашь за них?
– Товар покажи, а то ведь я могу уйти.
Торговец нехотя вывалил перед ним на прилавок два десятка разномастных ножен: плохих и очень плохих.
– Да, ножны у тебя все как на подбор, – кивнул Герфегест, окинув их взглядом полного недоумка.
С этими словами он извлек свой тугой кошель; лицо торговца сразу же облагородилось алчностью.
– Сколько тебе дать за эти? – Герфегест ткнул пальцем в ободранное нечто, сработанное из двух потемневших от воды дощечек, наспех залакированных черным лаком. Явно с утопленника.
– Двадцать монет, – нагло заявил торговец.
Баснословно. Но Герфегест промолчал. Он проверил, как входит и выходит меч, и, несмотря на то что тот держался в ножнах препогано, свободно болтаясь из стороны в сторону, быстро согласился:
– Хорошо.
Выказав себя со всех сторон полным растяпой, Герфегест повернулся, чтобы уйти.
– Постой, господин, у меня есть для тебя кое-что хорошее, – пропел за его спиной масляный голос торговца.
Ага, кажется, клюнул все-таки. Герфегест обернулся, недоуменно вскидывая брови. На прилавке, среди дряхлого барахла, появилась бронзовая чарка и бутыль сельха.
– Я вижу, ты солидный покупатель. Ты из тех, кто не пройдет мимо своего счастья. Ты – парень, который сладит с любой девкой. – Все это хитрюга сообщил Герфегесту, раскупоривая бутыль и наливая ему полную чарку. – Когда в городе начался… началось… ну, в общем, ты понимаешь, заваруха, один благородный был убит в нашем в квартале и от него остались отменные вещи. Они припрятаны у меня в доме. Ты пока побудь здесь, попей сельху, а я мигом сбегаю за ними и вернусь. Такому человеку, как ты, мне будет не жалко отдать их за бесценок.
– От благородного? Гм… Ну что же, тогда пошевеливайся, – покровительственно кивнул Герфегест, залихватски опорожнив чарку.
Конечно, он заметил недобрые огоньки, блеснувшие в глазах торговца. Но они были сейчас Герфегесту приятнее, чем лиловый свет путеводных фонариков в императорских садах.
Как только торговец исчез за ширмой в глубине лавки, Герфегест немедленно исторг отвратительный сельх обратно в чарку. Хорошо бы, если просто сельх – его чуткий язык уловил среди хмельной горечи легчайший привкус дурмана.
По замыслу лавочника Герфегесту полагалось сейчас быть не то мертвым, не то спящим беспробудным сном. Поэтому Герфегест, опрокинув бутылку на пол и раскинув руки, уронил голову на прилавок и затаился, не дыша.
Торговец вернулся не один. Судя по шарканью подошв, их было трое.
– Готовенький, – послышался шепот.
Звук шагов приблизился вплотную.
Ждать было больше нельзя. Если одному из них вздумается сейчас огреть его для верности дубиной, то о встрече с Торвентом можно будет забыть до Шестьдесят Четвертого Вздоха Хуммера.
Герфегест легко опрокинулся назад вместе с табуреткой и, ловко перекувырнувшись через спину, встал на ноги уже с мечом в руках. Он успел вовремя. В прилавке, в том самом месте, где только что была его голова, торчал топор. Неплохой удар для честного торговца!
Лавочник вернулся вместе с сыновьями, а может – племяшами. Двое здоровенных оболтусов с топорами не иначе как пришли обогатиться духовно – кому же неинтересно, что у человека внутри?
Сам лавочник сжимал в руках неплохой меч. Похоже, действительно стащил с тела какого-то благородного гиазира. Так везде и всегда – люди, приуготовляя витражи лжи, любят вставить в них побольше осколочков правды.
– Убивать не буду, – спокойно сказал Герфегест. – И закладывать железноголовым тоже. Это не в правилах Ларта, сына Милианга. Деньги на прилавок – и разойдемся по-доброму.
Слова Герфегеста были восприняты любителями честного грабежа не вполне адекватно. Перекупщик с неожиданной легкостью перемахнул через прилавок, вздымая меч над головой в плохо поставленной «стойке скорпиона», а его отпрыски нехотя полезли вслед за ним.
В Сармонтазаре ему не раз приходилось драться с самым разным отребьем, но здесь, в Алустрале, такого еще не случалось. Все его противники были либо рубаками-профессионалами, либо людьми из Семи Домов. Герфегест испытал легкий укол спеси: вот, дожился, рассыпайся тут в фехтовальных красотах перед неблагодарными зрителями.
Дождавшись первого выпада лавочника, Герфегест беспощадно отбил его меч ометающим влево ударом ноги. Сразу вслед за этим последовало приближение вплотную к незадачливому вояке, которое завершилось оглушительным ударом кулака в челюсть.
Добрый человек повалился навзничь, роняя меч, а его сыновья (племяннички?) остановились в нерешительности.
В этот момент за спиной Герфегеста раздался скрип двери. Краем глаза приглядывая за оболтусами, он отскочил в сторону и поглядел на вошедших.