Семья волшебников. Том 2
Шрифт:
— Я никогда не отмоюсь… — дрожала рядом Астрид. — Никогда…
— Ты уже отмылась. И не дрожи, тебе не холодно, ты демон. Это все в твоей голове — и холод, и дурнота. А запах пройдет… потом… возможно. Не подходи ко мне.
— Ну уж нет, — сказала Астрид, крепко обнимая маму. — Теперь, после твоего поступка, я буду добиваться твоей любви! Материнской любви, которой мне так не хватает!
— Я как-нибудь потом ее проявлю! — отпихнула дочь Лахджа. — Или иначе! Давай я твоего мишку зашью!
— Давай, а то Вероника хнычет, —
Иголкой Лахджа орудовала ловко, а зашивать раны выучилась еще в университете. Не нужно быть профессиональной швеей, чтобы починить пару игрушек. Просто делай стежки поаккуратней и все, ряд в ряд.
— Как в целом прошла поездка? — спросил Майно, сидя в кресле напротив.
— Сложно сказать, — вздохнула Лахджа. — Знаешь, такое впечатление, что часть меня стала презирать моих собственных родителей.
— За что? — не понял муж.
— Как будто они недостойны моего величия. Они такие… смертные. Низменные, простые. Мещане. Папа вот газонокосилку купил, и все хвастался мне, какая она замечательная, да как удачно взял, по хорошей скидке.
— Ну молодец. А в чем проблема?
— Да ни в чем. Просто я слушаю, а внутри дерьмо какое-то бурлит. Вот я и думаю — это из-за того, что я демон, или я просто от них отвыкла? А может, я плохая дочь?
— Возможно, стоило привезти им внучек, — заметил Майно. — Твоим родителям уже за семьдесят. Для простых смертных это почтенный возраст.
— Я бы могла носить им философский камень или еще что-нибудь, но это вызовет вопросы и проблемы…
— И у нас нет столько философского камня. Его нужно пить каждый день.
— Ладно, привезу им внучек на Пасху, — решила Лахджа. — У Астрид как раз летние каникулы будут. Думаю, они просто огорчились, что я в этот раз одна…
Плюшевый мишка в ее руках заворчал, задвигал толстыми лапами и уселся, осмысленно глядя глазами-пуговицами. Как только ему пришили голову, вернулась и загадочная оживляющая сила.
Лахджа отпустила его к обрадованной Веронике и подумала, что ее, возможно, брать не стоит. К Пасхе она еще недостаточно повзрослеет, а эти ее спонтанные чудеса… если в Порвоо начнут оживать телевизоры и газонокосилки, это будет сложно объяснить инопланетными технологиями.
Так, что там еще? Набивной дракончик… растрепанный в клочья. Этого будет сложнее залатать.
И… суть Древнейшего, знакомая игрушка.
— Это же подарок Хромца! — невольно воскликнула Лахджа. — Изуверы, вы что натворили?!
— Это что, тот самый?! — вскинулся Майно. — От Люкрезы Штент?!
— А ты откуда…
Лахджа тут же осеклась, увидев выражение лица мужа. Тот напряженно вертел головой, и Лахджа уже и сама слышала звон посуды, бокалов… стены вокруг будто сужались, камин пылал багровым, гостиная сменялась малым залом «Соелу»…
— В общем, мне это подарил Клюзерштатен в облике красотки-игрушечницы! — торопливо принялась рассказывать Лахджа. — Люкреза Штент! Это не секрет для меня, я эту историю знаю, она моя собственная! А так как я твой фамиллиар, то все мои истории — твои истории, а все твои — мои! И любой, кто решит с этим поспорить, заранее проиграл, потому что этот закон не из рукава взят!
Аргумент оказался веским, и звон бокалов стих. Майно облегченно выдохнул, и тут же заговорил о том, о чем давно хотел поговорить с женой:
— Как ты могла принять подарок от Клюзерштатена?!
— Это была совершенно нормальная игрушка, пока ее не превратили в объекталя! — отпарировала Лахджа. — Ручная работа демолорда! Как можно выкинуть подарок, сделанный своими руками?!
Она еще раз осмотрела останки дракончика. Так, стоп, а у него всегда были такие зубы? Наверное, да, их же не Вероника сотворила. Магия объекталей не добавляет новых деталей, а просто обыгрывает имеющиеся и придает некую антропоморфность. Лицо, ручки, ножки… но уж не железные зубы!
А, они были выдвижные. Понятно. И это не настоящая ржа, а просто… такой эффект. Для устрашения, видимо. Капелька магии, и безобидная игрушка превращается в ночной кошмар.
Даже не очень хочется его зашивать. Но вещей из Паргорона у Лахджи почти не осталось. Подарок Асмодея она утратила, не хочется терять и другую уникальную реликвию… пусть и проклятую.
Но на этот раз шить пришлось дольше.
— Поверить не могу, что ты его чинишь, — сказал муж, зайдя в гостиную через пару часов. — Он пытался убить наших детей.
— Мама тоже, — сказала Астрид, играя со Снежком в шашки.
— Когда я пыталась вас убить?! — возмутилась Лахджа.
— Види с бянкой ня улицю, бюдет сюпьиз!.. — передразнила Астрид противным голосом.
— Ты ребенок и многого не знаешь, — наставительно сказала мама. — Конечно, это отличный повод над тобой подшучивать.
— Ты ужасная мать, — строго сказала Астрид. — Но я тебя прощаю, потому что я хорошая дочь.
…Тем временем Вероника гуляла в саду с плюшевым мишкой. Почти все остальные объектали предпочли снова стать обычными вещами, а вырезанные из книжки картинки уже на второй день почти перестали шевелиться, но мишка решил остаться живым, и теперь обстоятельно объяснял Веронике разницу между липовым и вересковым медом.
Честно говоря, кроме меда он мало чем интересовался. Но еще его привлекла малина. Ее кусты повсюду росли в усадьбе вдоль изгороди, созревала она уже в середине весны и плодоносила до середины осени. Астрид, Вероника и Ихалайнен обожали ей лакомиться, а теперь вот оказалось, что и плюшевые медведи это тоже любят. Осторожно пробираясь между колючек, объекталь с ворчанием отправлял в пасть ягоду за ягодой, а рядом уже вся перемазалась Вероника. Ягодок пока еще было совсем мало, поэтому пришлось как следует потрудиться.