Семья Зитаров. Том 2
Шрифт:
— А вы оба подумали о своей дальнейшей жизни? — продолжал Жан. — Как вы будете жить первое лето? Где поселитесь, пока построите дом?
— Первое время придется идти на заработки и приютиться где-нибудь у соседей, — рассуждал Карл. — Все мелочи невозможно предусмотреть, потому что мы не знаем, где именно нас поселят. Если это будет в нашей местности, тогда это гораздо проще. Хотя на помощь родственников я не надеюсь.
— У вас обоих есть право на часть наследства…
— Пока я дождусь чего-нибудь от Эрнеста, я успею десять раз умереть голодной смертью.
Молодой Валтер некоторое время о чем-то размышлял, затем вопросительно взглянул на жену. Как бы догадываясь, о чем думал муж, она утвердительно кивнула головой, и Жан сказал:
— Если Сармите действительно собирается начать самостоятельную жизнь и покинуть нас, она имеет право кое-что взять с собой. В Валтерах двум семействам было бы тесно, тем более что оба семейства молодые и, надо думать, в будущем станут увеличиваться. Нам следует подумать и о дальнейшем. Так как остаюсь хозяином здесь я, то обязан выплатить Сармите часть ее наследства. Но пока я смогу выполнить свое обязательство, пройдет несколько лет. Нельзя ли нам сделать так: этой весной, если вас наделят землей, я дам вам одну рабочую лошадь, корову, семенной картофель и кое-что из инвентаря. Всего этого у меня, правда, нет, но я могу получить ссуду и выплату ее возьму на себя. Вам не придется об этом заботиться.
Вот какие у людей бывают братья!
— Конечно, это не будет значить, что Сармите уже получила все, что ей полагается. Но остальное мы уладим потом, по мере возможности. Что вы на это скажете?
Что тут оставалось говорить?
Так окончился третий разговор.
Теперь началось хождение по учреждениям. Прошло несколько недель, прежде чем Карл раздобыл нужные документы и справки. Наконец все оказалось в порядке. Очевидно, это дело было не настолько важным, чтобы вершителям его пришлось пойти на взаимные компромиссы: к весне Гоба сообщил старому боевому товарищу, что ему выделен участок в родной волости — тридцать шесть пурвиет земли. Он находится в шести километрах от усадьбы Зитаров, на Болотном острове. Там же выделен участок еще одному семейству, значит, они не будут одинокими на своей нови.
Карл сейчас же уехал на побережье осмотреть отведенную землю и сделать кое-какие первые шаги. Он оставался там до пасхи. В праздники, когда Эльза справляла на мельнице Кланьгиса шумную свадьбу, он возвратился к Сармите. Сразу же стали готовиться к отъезду. И за неделю до Юрьева дня они отправились в путь — в свое свадебное путешествие на Болотный остров. Все их имущество уложилось на один воз, и еще осталось место для поросенка и нескольких мешков картофеля.
— Сармите, садись теперь на воз, дальше дорога будет сырая… — сказал Карл, когда они доехали до ольшаника. Позади оставались холмистая равнина, поля, крестьянские усадьбы, темно-серые пашни, луга и пастбища. Сыростью и сумраком повеяло на них от кочковатого болота, покрытого лужами затхлой воды, затянутой красноватой ржавчиной; от густого кустарника и деревьев, березок со сгнившими макушками, почерневших гнилушек в воздухе стоял запах тления. Каркали вороны, носились сороки, из-за сухого ствола ели выглядывала черная птица с красной головкой — черный дятел. На болотном мху еще виднелась прошлогодняя клюква.
Местами телега погружалась в грязь по самую ступицу, тогда лошадь останавливалась; привязанная к телеге корова с мычаньем брела за подводой. Дорога действительно стала значительно сырее, и Сармите поступила благоразумно, взобравшись на воз.
— Нам еще далеко ехать? — спросила она, когда заросли закрыли край поляны.
— Совсем немного осталось, — откликнулся Карл, увязнув по колено в грязи. — Это зимняя дорога, поэтому здесь так плохо. По летней дороге надо делать большой крюк.
Он избрал плохую дорогу не из-за того, что она была ближе, ему просто не хотелось ехать мимо знакомых на побережье. Никто не должен видеть, с каким «богатством» они приехали на Болотный остров.
— Ну, Гнедко, нажми еще, скоро выберемся!
Высокие ели толпились вдоль края болота, кругом лежал мягкий мох, все окутывал сырой полумрак. А подо мхом покоились стволы упавших деревьев, давно уже покрытые зеленым саваном. Лесное кладбище, призрачное и тихое. Теплый весенний ветер, сушивший открытые поля, здесь совсем не чувствовался.
— Видишь просвет впереди, Сармите?
— Да, там светит солнце.
— Сейчас мы будем дома.
Еще немного, и они добрались до Болотного острова. Дорога пошла в гору, стало суше, чаща поредела, и глазам приезжих открылась довольно большая поляна, окаймленная лесом и кустарником.
— Что там, за кустами, налево?
— Река, Сармите. А по берегу наши луга.
— А дальше, напротив?
— Полоса леса. За нею дом наших соседей.
— Но от нас его не видно.
— Теперь нет, но когда-нибудь увидим.
— Когда вырубим лес?
— Да, тогда будет видна вся поляна до большака.
— А что с другой стороны, где большие ели?
— Там лес.
— В нем никто не живет?
— Никто.
— И мы здесь будем одни среди леса?
— Разве ты не видишь дымок?
— За тем вон пригорком?
— Да. Там наш сосед по острову. Он поселился раньше нас.
Болотный остров представлял собой заброшенную лесную вырубку. Пни сгнили, старые корни истлели. На всей возвышенности, окаймленной болотом и рекой, почва была супесчаной.
На берегу острова с южной стороны — маленький дощатый сарайчик с окном и дверью, обращенными к дороге. Это было временное жилье, построенное этой весной Карлом, В одном конце сарайчика лежала груда досок и куча опилок.
Воз остановился у двери. Тихо, негостеприимно встречал Болотный остров своих завоевателей.
— Здесь будет паше первое картофельное поле, — указал Карл на менее заросший участок земли. — А там можно нынче посеять озимую рожь, — и он указал на другую полоску земли, где еще предстояло выкорчевать несколько пней. — Дом мы построим поближе к реке, на южном склоне; там будут хорошо расти фруктовые деревья и для пасеки неплохо. Но прежде всего нужно прокопать на лугу канавы, тогда уже в этом году у нас хватит сена для лошади и коровы.
— Если ты займешься рытьем канав, когда же вспашешь землю под картофель?
— Немного позднее. Ведь еще ранняя весна.
— А когда ты расчистишь поле под рожь?
— Осень еще далеко.
— А когда построишь жилье на зиму?
— В свободное время, Сармите.
— Ведь придется еще и на заработки ходить. Как же ты выкроишь время на заготовку бревен и постройку дома?
Куда ни посмотри — всюду полно работы. И вся она спешная, безотлагательная. Дни и ночи, месяцы и годы труда, речные воды, нетронутая целина и топкое болото — и всему этому противостоят только две пары человеческих рук. О человек, когда ты будешь спать, когда отдохнешь? Разве не пугает тебя это добровольное рабство?