Сентиментальный детектив
Шрифт:
– Я разговариваю.
– Вижу я, как ты разговариваешь. Мать утверждает, что ты нашел новую пассию, супербогатую. Жениться собрался.
– Откуда такие сведения?
– Не скажу!
Скударь неохотно ответил:
– У кого что болит, тот о том и говорит. Ты бы ее больше слушала. Никого я не нашел. Расскажи лучше, как живете?
Клавдия поняв, что никаких зеленых посадок с остановками не предвидится, продолжала разговор в ровном тоне.
– Как живем! Живем, хлеб жуем. Видел, новый забор поставили, металлический.
– Видел.
– Ну, так вот, сосед выбросил старую электропилу.
– Пилу-то взяли?
– А куда им было деваться.
– Кирюшка, чем занимается?
– А ничем. У них своя кампания, мальчики, девочки. Гужуются до самого утра, домой не загонишь. Пивко начал попивать. Взрослым хочет казаться. У него ведь уже своя девчонка есть. Не знаю только, как далеко они зашли. Неплохая девочка. Ее родители имеют два магазина.
Скударь возмутился.
– Ты так говоришь, будто они жениться собрались.
– А принесет в подоле, что будешь делать?
– Подол, это твоя забота.
Дальше молчали. Москва как всегда была запружена автомобилями. Когда подъехали к дому, Рюрик сказал что мигом слетает за документами. Клавдия хотела вместе с ним подняться.
– Не стоит! – ответил он.
– Ты меня совсем не хочешь?
У него проснулась жалость к ней. В любое другое время, он повел бы ее наверх, но только не сегодня. В чем виновата красивая, вся в соку, молодая женщина, в том, что не смогла встретить в жизни принца? Если бы они валялись на дороге, а так…
У нотариуса, слава богу не было очереди. Потребовалось минут двадцать, пока оформили доверенность на право продажи комнаты.
Затем поехали в районный суд. Сдали заявление. Узнали дату судебного заседания. Затем Скударь высадил ее у станции метро.
– Я, правда, не могу понять, к чему такая спешка? – спросила она, выйдя из машины. В розовом, чуть укороченном платье Клавдия эффектно смотрелась. Проходящие мимо мужчины непроизвольно оборачивали голову в ее сторону.
– Потом поймешь, и может быть, оценишь! – ответил Скударь. Клавдия все не уходила и держала открытой дверцу.
– Может быть поедем к тебе! – снова предложила она. Рюрик постарался, как можно мягче ответить:
– Нет!
Клавдия понимающе улыбнулась.
– Влюбился! Видно по настоящему. От меня то ты бегал еще с первого дня. А тут…
Зло хлопнула дверца машины. Скударь достал сигареты и закурил. Ну что же, похоже, что здесь он дописал предпоследнюю главу своей жизни.
К нему подошел водитель Жигулей притормозивший на проезжей части дороги, ищущий место для парковки.
– Уезжаешь?
Скударь отрицательно покачал головой и сказал:
– Представь дорогой, я, кажется, первый раз сообразил, что правильно приехал!
– Куда!
– Не сюда!
Водитель Жигулей молча отошел. Он подумал, что по нынешним непонятным временам, слишком много чудиков развелось, и всем дают права.
Глава IV
У Скударя была теперь масса свободного времени, и в то же время эта масса спрессовалась. Согласно теории относительности, жизнь близнеца-космонавта летящего со скоростью, близкой к скорости света, укладывается в два месяца, в то время как его брат находящий в состоянии относительного покоя, за те же два месяца, старится на двадцать лет. Все в мире относительно. Жаль только, что клубок времени разматывается в одну сторону.
Жаль. Но именно сейчас, когда ему жестко отмеряна жизненная черта, Скударь неожиданно обрел душевный покой. Может быть правду говорят, что человек, переживший клиническую смерть не боится старухи с косой.
Скударь сидел в машине у районной поликлиники и терпеливо дожидался Арину. Ждать ее он мог, оказывается часами, не выказывая никого нетерпения. Он все эти пятнадцать лет не выказывал нетерпения.
Люд, в основном пожилой, согнувшись, с палочками, под руку друг с другом, медленно втекал и вытекал из открытых дверей. Разные мысли как досадливые мухи осаждали Скударя.
Кому нужно, чтобы я дожил до этих немощных лет? – глядя на стариков подумал он.
Будем считать, что погиб на ратном поле, во цвете сил и лет. «Ага, пудри людям мозги, твое ратное поле – широкая арабская кровать», послышался голос тещи. Скударь усмехнулся. Затем его мысли перекинулись на Клавдию. Зря он обидел ее. Жена ему все-таки, тело женское просит ласки. Чего он на нее вызверился? В чем она виновата, если он всю жизнь искал теплого места. Ни в военное училище не пошел, где надо тянуть армейскую лямку, ни в доктора, где придется видеть кровь и чужие слезы, ни в строители, где пришлось бы месить ежедневно снег и грязь. А пошел в финансисты, в бухгалтера. Его сытый, холеный фейс, если получше вглядеться, смотрелся не очень симпатично.
Чем же тогда он запал Арине в душу? Надо будет ее спросить, подумал Скударь. Или не спрашивать, а то скажет еще, что его волосатая грудь ей нравится.
И тут мысли его плавно перетекли в прошлую, беззаботно-сладкую, и достаточно бездумную жизнь. Интересно, изменял бы он ей, если бы можно было время повернуть вспять, и не Клавдия была его жена, а Арина? И вдруг Скударь с ужасом осознал, что изменял бы. Обеим изменял бы. Он тогда уже ей, Арине, изменил. Дефицит у них в финансовом институте был на парней, в пропорции; один к трем, а то и к четырем. А если еще отбросить женатиков и очкариков, то он купался как сыр в масле в девичьем розарии. Правильно мать Клавдии говорила, за кого ты замуж вышла, это же мартовский кот.
Гм, однако, прожили с Клавдией вместе пятнадцать лет. Правда, прожили, как кот с собакой, но и то достижение. Потом он купил себе большую квартиру, но Клавдию с Кирюшкой, так и не взял к себе. Теща повозмущалась, повозмущалась и уговорила его строить загородный дом. И квартира и коттедж-дом ему стали практически бесплатно. Он оформил у себя на работе беспроцентную ссуду в деревянных, а когда рубль во время дефолта упал, а он никогда не переставал падать, то выплатить пришлось копейки. Да и те, перегнал он с собственного депозита. Так что не так уж и плохо иметь экономическое образование.