Сентиментальный детектив
Шрифт:
– Ну, правда, хватит издеваться, что ты ему скажешь?
Арина тоже посерьезнела. Она счастливо засмеялась.
– Скажу, что это ты приходил, через пятнадцать лет, два месяца и семь дней, вспомнил!
– Ты правда считаешь дни с нашей последней встречи?
Она кивнула головой.
– У меня с сегодняшнего дня пойдет новый отсчет! Пусть муж знает.
Этот вариант, не устраивал Скударя. Он хотел последний месяц видеть свою лебедушку. Каждый день видеть. Через день видеть, но видеть. Он так ей и сказал:
– Я скоро насовсем
– Куда?
– В Австралию. Далеко, навсегда!
– Ох!
Скударь тщательно подбирал слова.
– А пока не уехал, ты сможешь хоть несколько раз, хоть разок встретиться со мной?
Арина благодарно улыбнулась и припала ему на плечо.
– Счастье мое. Сколько лет я мечтала услышать эти слова! Пусть я буду нехорошая, неблагодарная перед мужем, перед детьми… я все переступлю… я была твоею, твоею и осталась. Господи, вымолила я тебя. Хочешь, я сейчас с тобою уйду?
Скударь был потрясен. Никто, никогда не отдавал ему себя без остатка. Наоборот требовали, и требовали с него. И быть таким слепцом? Прозреть, и когда? Когда остался до роковой черты короткий отрезок, месяц, от силы два? Он обвел затуманенным взором эту уютную, чистенькую кухню, где каждый предмет лежал на своем месте. А ведь он мог здесь жить.
– Если уйдешь, то, как через месяц вернешься? – непроизвольно спросил он свою единственную любовь.
– Я от тебя никогда не уходила.
Скударь может быть единственный раз в жизни и поступил бы так, увел ее совсем, но этот отмерянных ему жизнью месяц, не позволил стать отъявленным мерзавцем и подлецом. И так он собрался уворовать кусочек чужого, семейного счастья. Поэтому он осторожно заявил:
– Я сейчас уйду. Вот тебе мой телефон, домашний и сотовый. Можешь звонить в любое время. С машиной я буду стоять каждый день с десяти утра вон за тем домом.
– Раньше ты такой не был! – первый раз посмела обидеться Арина.
– Все познается в сравнении.
Как в давние времена Скударь, почувствовал себя шахиншахом. Не слушая Арину, он втолковывал ей собственный план, казавшийся ему самым бескровным и безболезненным в этой непростой ситуации.
– Если твой муж на выходе спросит меня, кто я и зачем приходил, я ему скажу, что я твой бывший сокурсник. Ты что закончила?
– Медучилище! В больнице, в физиокабинете работаю! Больница, на параллельной улице. И еще институт культуры.
– Вот и отлично! – обрадовался Рюрик. – Скажу ему, что я благодарный пациент. Ты меня от аллергии вылечила.
– У тебя, правда, аллергия? На что?
– На никчемную жизнь!
– Да как я тебя могла от нее вылечить?
– За один раз, взяла и вылечила!
Она пошла его провожать до двери.
– Завтра не смогу, а вот послезавтра, с утра часов с десяти, подъезжай к больнице, я отпрошусь. У меня отгулы есть. Сюда, в нашу районную поликлинику.
Они еще долго стояли у закрытой двери прижавшись друг к другу. Потом Рюрик спустился пешком во двор. Его
Глава III
Скударь действительно за один сеанс излечился от аллергии на жену и тещу. В тот же день, а это была суббота, он поехал к ним на дачу. Теща с женой встретили его сумрачно. Вернее никак не встретили. Даже, здравствуй, не сказали.
Клавдия с матерью стояли на пороге трехэтажного кирпичного дома, построенного на его деньги, и похоже не собирались пускать его внутрь. «Ну и черт с вами», подумал Скударь, «тут даже будет лучше с вами разговаривать». Пусть и теща слышит, и мотает себе на ус. Достали.
– Клавдия, есть разговор! – жестко заявил Рюрик.
– Слушаю.
– Клавка, давай разводиться!
– Давай! – в ее ответе сквозило откровенное равнодушие. – Почитай, мы с тобой и так два года в разводе. Нельзя же эту собачью жизнь, что ты установил, назвать семейной. Так жена с мужем не живут. Встретились, обнюхали друг друга и разбежались. Ты как кобель приблудный, со мной живешь.
В другое время они бы с Клавдией еще час, пререкаясь, выясняли отношения. Сейчас Скударь испытывал дефицит времени.
– Клавдия, мне надо официально! И по быстрому!
Жена Скударя бросила быстрый взгляд на мать. Та согласно кивнула ей головой. Намерения Скударя видимо вписывались в их планы.
– Тебе быстро надо, ты и бегай! – сказала Клавдия. А теща не утерпела, и ехидно добавила:
– Это кто же дорогой зятек тебе такой жестокий ультиматум по времени выставил?
Скударь молча проглотил шпильку. С дорогой тещей лучше не вступать в перепалку. Ни конца, ни краю бреху не будет. Он снова стал давить на жену.
– Я не бесплатно. Я от всего отказываюсь в твою пользу.
Разговор, в общем-то, получался беспредметный. Дом трехэтажный был записан на тещу, новая, недавно купленная четырехкомнатная квартира, в которой жил Скударь, оформлена на сына. Клавдия с матерью имели свою отдельную квартиру, из пяти комнат, оставшуюся от тестя членкора. За Рюриком оставалась комната на Тишинке, в которой он был прописан, да еще машина. Еще с первых дней, как только Скударь женился, он дал понять, что его жилье, его комната не подлежит ни обмену, ни продаже. Поэтому, сейчас Клавдия с вожделением посмотрела в сторону Тойоты.
– Ты правильно уловила ход моих мыслей. – заявил Рюрик. – одновременно с разводом, я тебе предлагаю, продать мою комнату на Тишинке.
Его дорогая теща, как в театре выступала суфлером.
– Комнату! Громко сказано. Назови уж как есть – бордель. С чего это ты вдруг решил его прикрыть?
Доля истины была в ее словах. Теща с первых дней правильно определила предназначение запасного жилого фонда.
– Баб он туда будет таскать. Попомни мое слово Клавдия.
– Не будет, мама. Он меня любит.