Сентябрьская луна
Шрифт:
– Спасибо вам большое, но мне пора. Я сегодня же отправляюсь в Эль-Пасо.
Мать Уэйда проводила его до дверей и постояла на пороге, пока он садился на лошадь.
– Заходи еще, Хантер, ты же нам не чужой.
Хантер улыбнулся на прощанье и пришпорил коня. В сущности, он выяснил то, что хотел, и ему стало очень жаль миссис Робертс. Хантер прекрасно знал цены на мустангов; ему было ясно, что Уэйд никоим образом не мог раздобыть денег на восстановление ранчо таким образом…
Теперь надо было спешить в Эль-Пасо. Возможно, ему удастся найти ответы на кое-какие вопросы. Хантер отлично понимал,
Было уже темно, когда Камилла и Сантос добрались до Валье дель Корасон. Камилла спрыгнула с лошади и бегом бросилась к дому, пока Сантос отводил лошадей в конюшню.
Пруденс со дня на день с нетерпением ждала возвращения племянницы. Заслышав всадников, она выбежала из дома и обняла Камиллу.
– Дорогая моя, наконец-то ты здесь!
Камилла крепко прижала к себе свою дорогую тетушку.
– А вы хорошо выглядите, тетя Пруди. Слава Богу, вы не пострадали!
Пруденс провела Камиллу в дом. Она вся лучилась счастьем.
– Ах, деточка, мы так волновались! Ведь мы даже не знали, жива ты или нет. Как только мы вернулись на ранчо, Сантос сразу же снова уехал. Я пребывала в полном неведении, пока вчера утром не приехал человек с ранчо Кингстона. Он сказал, что с тобой все в порядке и что Сантос везет тебя домой.
– Как Антония?
– Я только что уложила ее спать. Если хочешь, можешь зайти и пожелать ей спокойной ночи.
– Я так и сделаю.
Камилла только теперь поняла, как безумно устала. Она с трудом поднялась по ступеням крыльца: у нее ныли все кости. Оказалось, что Антония уже спит. Наклонившись, чтобы поцеловать нежную щечку дочери, Камилла ощутила в душе глубокую боль. Больше всего на свете она хотела, чтобы ее девочка была счастлива, а малышке уже пришлось столько пережить! Камилла дала себе клятву, что не позволит никому и ничему потревожить душевный покой ее дочери. Антония улыбнулась во сне, и Камилла поправила выбившийся ей на щеку локон.
– Спи хорошо, любовь моя. Я никому не позволю обидеть тебя, – прошептала она и на цыпочках вышла из комнаты.
Войдя к себе в спальню, Камилла, не раздеваясь, рухнула на постель: ноги уже не держали ее. И последнее, о чем она подумала, – Хантер даже не зашел узнать, благополучно ли она добралась до дому! Глаза у нее закрылись сами собой, и Камилла крепко уснула.
Заглянув через несколько минут в комнату племянницы, Пруденс обнаружила, что она заснула прямо в одежде, даже не смыв с лица дорожную пыль. Пруденс задернула занавески на окне и вышла на цыпочках, мудро рассудив, что они еще успеют обменяться впечатлениями, когда Камилла хорошенько выспится.
За последние дни Камилла привыкла вставать с рассветом, но на следующее утро поднялась довольно поздно. Вымывшись и одевшись, она спустилась вниз, в столовую, где Антония уже сидела за завтраком вместе с тетей Пруди. При виде матери ее личико загорелось чистой радостью, она выскочила из-за стола и устремилась в объятия Камиллы.
– Никогда больше не бросай меня, мамочка! Я так по тебе скучала!
Камилла убрала с лица дочери рассыпавшиеся кудряшки и заглянула в милые карие глазки, так напоминавшие ей глаза Хантера.
– Я постараюсь больше никогда не уезжать, солнышко мое. Надеюсь, на этот раз я вернулась домой навсегда.
В этот момент в столовую вошла Нелли, неся Камилле завтрак.
– Мы все тут скучали без вас, Камилла. Как хорошо, что вы наконец вернулись! – радостно улыбнулась она.
– Я тоже рада вас видеть, Нелли. Очень приятно сознавать, что кто-то ждет твоего возвращения, – Камилла усадила Антонию к себе на колени и уставилась на яичницу с беконом, словно никогда не видела ничего подобного. – Господи, настоящая еда! Нелли, вы просто сокровище. Я умираю с голоду.
– Я еще испекла булочки. Хотите? Они совсем горячие.
– Давайте их сюда! Несите все, что есть. Я не ела по-человечески с самого отъезда.
Тетя Пруди налила Камилле кофе и вновь наполнила свою собственную чашку.
– Мне тоже пришлось питаться кукурузными лепешками и бобами, пока я была в Мексике, – пояснила она. – Это научило меня еще больше ценить американскую кухню.
– Как чудесно снова оказаться дома! – воскликнула Камилла, уплетая яичницу.
– Не могу не согласиться.
После завтрака Антония отправилась на прогулку с Нелли, а Камилла и Пруденс перешли в кабинет, чтобы поговорить без помех.
Камилла рассказала тетушке о том, что с ней произошло в Мексике, а потом потребовала полного отчета о ее собственных злоключениях.
– Я чуть с ума не сошла от страха, – призналась тетя Пруди. – Похитившие меня люди не говорили по-английски, а я, как тебе известно, не знаю испанского. Но самое удивительное, – задумчиво добавила она, – они заботились о моих удобствах! Когда мы попали в Мексику, они отвезли меня в эту горную хижину, и я не помню, сколько времени там пробыла: просто потеряла счет дням. Но однажды ночью меня разбудили выстрелы. В хижину вошли какие-то другие люди. Они сказали, что их послал некто по имени Эль-Тигре. Больше я почти ничего не помню. Наконец меня нашли Сантос, Невада и Хуан. Не могу тебе даже передать, как я обрадовалась, увидев Сантоса!
– Эль-Тигре говорил мне, что вас спасли его люди. Я очень рада, что он меня не обманул.
– Сколько я ни ломала голову, – вздохнула Пруденс, – я так и не могу понять, зачем меня вообще похищали.
– Я тоже этого не понимаю, – задумчиво проговорила Камилла. – Мне известно только одно: те, кто вас похитил, решили, что вы – это я. Боюсь, нам не дано разгадать эту загадку.
– Должна признать, что жизнь в Техасе полна приключений. В Новом Орлеане я уж было начала скучать. Хорошо, что ты пригласила меня к себе в Сан-Рафаэль!
– А вот я вполне могла бы обойтись без приключений, – улыбнулась Камилла. – Да и в вас я что-то не замечала раньше особенной любви к риску, тетя Пруди…
Она взяла с письменного стола пачку писем и начала разбирать их, но, убедившись, что ничего важного в почте нет, подошла к окну.
– Интересно, Хантер сейчас дома?
– А разве он не вернулся вместе с тобой и Сантосом? – спросила Пруденс, пытливо вглядываясь в лицо Камиллы.
– Нет. Когда я проснулась, он уже уехал. Со мной был только Сантос.