Сеня, жми на тормоза!
Шрифт:
– Арсений, - бодро ответил Воскресенский, пытаясь быть с парнем на одной волне.
– Арсений… Блин, а красивое имя. Арсюха значит… Ага… А можно я тебя буду Арсом звать? Ну так как-то побрутальнее что ли… По-мужски… Арс… Как удар клинком… А-а-а-рс! Скажи?
– Да, Арс - звучит по-царски, - Сеня понял, что в такие моменты и с такими людьми нужно исполнять роль, не зря же он у Дворникова в театре играет.
– Во! А я о чём! О, а вот и белочка подоспела. Благодарствую, брат!
– Марк разлил водку по рюмкам.
– Арс, давай, короче… Первую хочу опрокинуть за Никитосика… Парень был просто топчик. Мой братишечка… С ребятами назначил стрелку каким-то уродам… Эти мрази сунулись в наш район, стали свои права качать, баб наших лапать, прикинь? Ну у Никитоса сразу бычка, у
– Марк гневно ударил кулаком по барной стойке.
– Доберусь и фарш из них сделаю. Кароче… Давай за Никитоса. Земля ему пухом.
– парень залпом выпил водку и к соку даже не притронулся.
– Давно с ним дружили?
– Сеня задал первый вопрос пришедший в голову, чтобы как-то поддержать беседу.
– Ну… прилично. Через пару месяцев год был бы.
Сеня максимально попытался скрыть удивление. «Год» и «прилично» в его картине мира друг с другом вязались весьма условно, особенно, если речь шла о дружбе. Но невооружённым глазом было видно, что мир Марка от мира Арсения далёк точно так же, как Севастополь от Пекина.
– Ты когда-нибудь хоронил друзей?
– спросил Марк, глотнув пива.
Сеня покачал головой.
– Брат, не дай Бог тебе через такое пройти, - парень ещё ближе придвинулся к Воскресенскому и положил руку на его плечо.
– Хотя, я толком похоронить не успел, пробухал все три дня как гондон последний. Ладно, я пойду отолью. А ты никуда не уходи. Понял?
– Да куда я денусь с корабля, дружище, мы ж ещё нашу белочку не допили, - Сеня всё лучше вживался в роль.
– Потом ещё закажем. Я плачу, брат.
– Да вообще без базара.
– А ты клёвый пацан, не, реально клёвый, - Марк расплылся в пьяной улыбке и ушёл в уборную.
У Сени зазвонил телефон. На экране высветилось «Игорь Дворников». «Твою ж мать, у меня же сегодня спектакль!», - это мысль ядерным взрывом пронеслась в голове Воскресенского. Он со вчерашнего дня заливал свой стресс, спровоцированный скандалом вокруг рецензии на «Тартюфа». Мысли о том, как гадко с ним поступили и что, возможно, это конец его карьеры, вытеснили всё остальное. Даже спектакль, где он играл главную роль. Сеня забыл обо всем на свете. Был только он с нанесённой ему обидой. Но на звонок нужно ответить. И каким-то чудом прийти трезвым на собственный спектакль.
– Алло? Игорь Сергеевич?
– Арс, я что-то не понял, ты где вообще? У нас через пять минут генеральный прогон!
– Игорь Сергеевич, ради Бога, простите! Понимаете, у меня тут непредвиденные обстоятельства…
– Что?! Арс, ты с ума сошёл?! Какие непредвиденные обстоятельства?! У тебя сегодня спектакль! У тебя, что, там музыка орёт? Ты где вообще?!
– Игорь Сергеевич, у меня редакционное задание! Меня Маша отправила на концерт рок-группы. Она просто её фанатка, хочет статью об этих ребятах в главную ленту SevMedia.
– Концерт рок-группы в два часа дня?? Что ты мне голову морочишь! Что это за группа? Где концерт проходит?
– Игорь Сергеевич, я вас очень плохо слышу! Здесь ужасная связь!
– Так, Арс, значит послушай меня внимательно… Если через тридцать минут тебя не будет в ДК, можешь считать, что…
– Игорь Сергеевич, вообще ничего не слышу!
– Воскресенский убрал телефон от уха.
– Алло? Игорь Сергеевич? Вас не слышно! Я перезвоню!
Сеня нажал отбой вызова и положил телефон на барную стойку. Дворников позвонил ещё три раза. Арсений невидящим взглядом смотрел на дисплей и за это время успел осушить ещё пару рюмок. Он понимал, что это конец. Его актёрская карьера завершилась, не успев начаться. Ведь можно было сейчас заказать такси и приехать, да пусть не очень трезвым, с небольшим перегаром, но до вечера он бы уже пришёл в себя. Самое неприятное, что могло бы с ним случиться - это втык от Дворникова. Роли бы не лишили, домой бы не отправили. Всё бы обошлось. Но Сеня сам обрезал все пути назад. Зачем так нужно было делать? Ответ уже давно созрел внутри - если сносить, то всё разом. Севастопольский театр его предал. Он поступит также. Но при чём тут Дворников с его маленьким коллективом? Человек осуществил давнюю мечту Сени - дал ему возможность выйти на сцену и сыграть роль. Да ещё какую! Не каждому профессиональному артисту выпадает такой шанс. А тут просто царский подарок судьбы! Что с ним происходит? Сене казалось, что его разум медленно накрывает тёмная пелена и он перестаёт отдавать отчёт своим действиям и мыслить трезво. И дело не в алкоголе. Это началось с утра 21 августа, когда в социальных сетях разгневанная театральная общественность спустила на него всех собак. К этому он не был готов. Но твёрдо решил, что отомстит им всем. Неужели Игорь Сергеевич, который даже спектакля не видел, оказался первым в его списке? Копаться во всём этом Сеня сейчас хотел. Единственное, чего желала душа - забыться. Окончательно. Реальность дала ему слишком сильную оплеуху.
Поток его мыслей прервал вернувшийся Марк.
– Ну, чего ты, брат, не заскучал тут без меня?
– Пока не успел, - Воскресенский поймал себя на мысли, что рад этому странному знакомству и был бы не прочь провести в компании парня весь день.
– Ну, что, наливай тогда!
– Марк хлопнул Сеню по плечу.
Арсений обновил рюмки.
– Предлагаю выпить за наше знакомство, - Арсений уже был на веселе.
– О, вот это правильный тост! Вижу, ты хороший пацан. Меня интуиция никогда не подводит. Я вот прям очень рад нашему знакомству. Что-то в тебе такое есть… Прям не знаю… Тебе хочется открываться. Ты умеешь слушать. А сегодня это очень, очень ценное и редкое качество, поверь мне.
– Охотно верю. За нас!
– За нас, брат!
– Марк осушил рюмку и вновь проигнорировал сок.
– А ты сегодня здесь по какому поводу, если не секрет? Тоже какая-нибудь хрень в жизни случилась, или просто отдыхаешь?
– Да, случилась, - Сеня явно не хотел развивать эту тему, но понял, что от неё уже не уйти.
– А ты куришь?
– Марк потрогал карманы джинс.
– А то я где-то свои сиги посеял.
– Курю.
– Пойдём подымим? Расскажешь, что у тебя стряслось.
Парни вышли на улицу. Марк вытащил из пачки Арсения сигарету, подкурил себе, а затем своему знакомому.
– Ну, короче, - Сеня не знал, как начать.
– В нашем севастопольском СМИ я работаю редактором раздела культуры. Приходится ходить на спектакли, писать о них. В последнее время все эти театры с их бесконечными премьерами меня откровенно подзадрали. Шёл без всякого настроения, но уже после спектакля, когда начал писать рецензию, решил, что напишу всё честно, не буду прятать свои эмоции. Харэ уже всё бесконечно хвалить. Написал искренне, поругал, но и отметил удачные моменты. Ну а все наши театральные деятели как с цепи сорвались, накинулись на меня, давай разносить в пух и прах и статью, и меня. Им же, понимаешь, нужны вечные хвалебные оды. Как же так? До этого Воскресенский всё вылизывал-прилизывал, а тут, дрянь такая, осмелился разинуть пасть и высказать своё мнение. Не порядок! Надо Воскресенскому указать его место! И всё это началось с подачи Аллы Ильинской - завлита театра, где играли этот недоспектакль. Разместила ссылку на рецензию у себя на странице и понеслось… Тварь! Я этого так не оставлю. Она ещё сто раз об этом пожалеет. Ещё не придумал, что ей сделаю, но что-нибудь сделаю обязательно. На всю жизнь запомнит тот день, когда запостила у себя эту ссылку.
– Ты посмотри на неё, а…, - Марк искренне возмутился, насколько это уже было в принципе возможно в его далёко нетрезвом состоянии.
– Это ж надо так… Человек старался, тратил время, писал… А какая-то курица берёт весь его труд и с говном смешивает. Тем более, труд публичного человека… Редактора раздела культуры! Брат, понимаю тебя… Я бы сам после такого унижения выжрал бы бутылку водки… Братух, была бы Алла мужиком, мы бы сейчас поехали к ней домой и я бы набил ей морду за тебя. Ты бы держал, а я бил. На, сука, на, на, получи! Харкала бы кровью и просила бы у тебя прощения. Но… Алла - баба. Глупая несчастная баба… Видимо мужика у нее нет, вот и исходит говном… А я баб принципиально не бью. Забей ты на неё… Пойдём лучше ещё накатим.