Сердца четырех
Шрифт:
– Сережа, я прошу тебя, – проговорил Ребров, приподнимаясь.
Сережа сжал меток:
– Спина… больно…
Ольга повернула его мокрую голову к развертке. Сережа уронил руку с мелком на «стену-выход». Ребров оттянул по семи, сдвинул сегмент на поле, тронул шар. Шар показал «прыжок».
Штаубе перекрестился, отшвырнул жезл. Ольга выдернула крюк из-под Сережиной ключицы. Ребров встал, держась за стену:
– Генрих Иваныч… найдите там фомку… или стамеску.
Штаубе запрыгал в коридор. Ольга подобрала Сережину одежду, стала натягивать на него свитер.
– Не надо, – Ребров шатаясь вышел в коридор.
Ольга потащила Сережу за ним. Ребров вошел в кабинет дока, схватился за письменный стал, стал отодвигать, закашлял, брызгая кровью.
– Ну что ты, мудак! – Ольга бросала Сережу, оттолкнула Реброва, отодвинула стол.
Вошел Штаубе, опираясь на две лопаты. За поясом у него торчали две стамески.
– Спина… – слабо заплакал Сережа.
– Третья паркетина от угла, – Ребров перевернулся на спину. – Промежуточный, жидкую мать…
Ольга выбежала. Штаубе загнул стамеску в паркет, отковырнул паркетину: в проеме показался металл.
– Есть, – Штаубе стал быстро разбивать паркет. Ольга приволокла ящик с промежуточным блоком и чемодан с жидкой матерью, бросилась помогать Штаубе. Под паркетом оказался большой стальной квадрат, притянутый восемью мощными болтами.
Штаубе и Ольга вывинтили болты, поддели стальной лист стамесками, сдвинули. Под ним был люк с винтовой задвижкой и четырехзначным наборным замком.
– Витя! – Ольга толкнула Реброва, он подполз к люку:
– 4242.
Штаубе набрал, отвернул задвижку, потянул:
– Помоги.
Ольга вцепилась в кольцо задвижки. Люк медленно отворился.
– Витенька! Витенька! – Ольга бросилась целовать бледное лицо Реброва.
– Там ступени, – Штаубе заглянул вниз, – и темно. У этих гадов где-то фонарик был.
– Момент! Я помню! – Ольга выбежала и вернулась с электрическим фонарем Марика.
– Вниз, вниз… – бормотал Ребров.
Ольга спустилась по ступенькам в просторный бункер, светя фонариком, крикнула:
– А тут подвал и нет ничего!
– Вниз… – Ребров закашлялся. Штаубе подволок Сережу к люку, Ольга поднялась, приняла его. Потом спустили Реброва, промежуточный и жидкую мать.
– Сегменты, – пробормотал Ребров.
– Чьи? – Ольга и Штаубе переглянулись.
– Все.
Ольга вынула из кармана свой и сережин, Штаубе забрал у Реброва, пошарил в карманах:
– Есть.
Ребров прижался лицом к бетонному полу:
– Разложите по углам… в порядке иерархии. Большой шкалой к центру бункера… красным краем к правым сторонам… ко всем правым…
Ольга и Штаубе двинулись к углам.
– Они мне ноги отрезали? – приподнялся на руках Сережа.
– Где мои ноги?!
– Здесь, здесь, – бормотал Штаубе.
– Дестнитку… через концевое…
– Крестом?
– Да.
Через минуту дестнитка была продета во все четыре сегмента. Ольга достала шарие, пустили по нитке. Шарие покатилось, мягко жужжа.
– Плывет… там я дальше не знаю… – шептал Ребров, – но там… там просто уже…
– Вы это корректируйте, – Штаубе следил фонарем за шарием.
– Ноги… ноги! – плакал Сережа, трогая в темноте свои голые ноги.
– Натянули слабо, – бормотал Штаубе.
Шарие остановилось.
– Витя! Что теперь? – Ольга склонилась над подрагивающим шарием.
– Я… точно не знаю… – шептал Ребров.
Штаубе осветил пол под шарием, тронул еле заметный выступ, который оказался стальной пластиной, замаскированной под бетон.
Штаубе сдвинул пластину. Под ней была замочная скважина.
– Ключ?
– На… шее… – прошептал Ребров.
Сережа рыдал.
– Ключ! Ключ! – закричала Ольга.
– На шее… – шептал Ребров.
Ока бросилась к нему, пошарила на шее, сняла цепочку с плоским длинным ключом, передала Штаубе. Он вставил ключ в скважину, повернул. Послышалось гудение, пол дрогнул поехал вниз.
– Едем, Витя! – Ольга гладила его по голове. Спуск в бетонную шахту был долгим: освещенное отверстие люка сузилось, превратилось в слабенький огонек, он пропал во тьме. Пол остановится. Ольга посветила фонарем: кругом бетонные стены, в одной из них металлический щит с замочной скважиной. Штаубе вынул ключ из скважины в полу, передал Ольге. Она вставила ключ, повернула. Щелкнула пружина, щит сдвинулся, открыв металличеcкoe углубление со сложным профилем и множеством отверстий.
– Витя, смотри! – Ольга светила в углубление.
Лежащий на полу Ребров не отвечал.
– Виктор Валентиныч… – подполз к нему Штаубе, – коррекция.
Ребров молчал, Штаубе перевернул его на спину. Ольга посветила: полуприкрытые паза Реброва были неподвижны.
– Витя! Витя! Витя! – Ольга стала бить его по щекам.
– Холодно… – плакал Сережа.
– Погоди, я понял, – Штаубе подполз к ящику с промежуточным блоком, – посвети-ка…
Ольга посветила. Штаубе открыл ящик, стал вывинчивать крепежные винты.
– Оль, Оль, мне гвозди вбили! – зарыдал Сережа, подползая к ее ногам. – Оль, ты не скажешь? Не скажешь?
– Отстань! – крикнула Ольга.
Сережа рыдал, зажав себе рот, Штаубе стал вынимать промежуточный из ящика:
– Помогите…
Ольга помогла ему.
– Догадался, додумался, старая жопа! – засмеялся Штаубе.
Они поднесли промежуточный к стене и вставили в углубление. Профиль промежуточного совпадал с профилем углубления. Штаубе повернул рычаг поперечной подачи, сдвинул гнек на 3, перевел рейку на 5, оттянул параклит: