Сердца четырех
Шрифт:
– Больненько… больничко… – плакал Толяпа.
– Открывайте, – док отпер несгораемый шкаф.
Ребров открыл промежуточный. В дверь вползли Марик и Витя. Док вынул из шкафа блит и патрон, стал свинчивать.
– Господи, – пробормотал Штаубе, – а я думал… господи!
Ребров повернул рычаг поперечной подачи, сдвинул гнек на 3, перевел рейку на 2. Марик поцеловал сапог-дока.
– Пшел, – док отпихнул его сапогом.
– Больнаааа! Боольнааа! – закричал Толяпа.
– Заприте
Ольга заперла дверь. Док вставил блит в осевое гнездо, стал осторожно поворачивать. Ребров тронул рычаг продольной подачи. Гнек завращался, блит стал погружаться в гнездо.
– И без всякой электроники, – усмехнулся док, – только не форсируйте.
– Как же! – радостно бормотал Ребров, – 6, а потом 8 и на параклит.
Марик подполз к доку и поцеловал его сапог. Ребров перевел подачу на 6.
– Иди воруй! Иди воруй! – застучал в дверь Скоба.
Блит погрузился до красной риски. Ребров перевел подачу на 8, оттянул параклит.
– Иди воруй! Иди воруй! – стучал Скоба.
– Сволочь… завтра пошлю лес валить! – крикнул док.
Марик подполз к ногам Ольги. Блит погрузился до главной отметки. Ребров снял подачу, перевел гнек на 0 и облегченно выдохнул:
– Хоп.
Ольга потянулась к сумке, но Марик схватил ее за ноги, дернул. Она упала, Витя схватил сумку.
– Стоять, – док выхватил из кармана пистолет, навел на Реброва, попятился к двери, отпер. В комнату с оружием в руках ворвались остальные обитатели подвала.
– А, блядище! Задергалась, падло! – Марик боролся с Ольгой, выкручивая ей руку.
– Руки за голову! – скомандовал Толяпа и молниеносным ударом сбил Реброва с ног.
Штаубе и Сережа подняли руки.
– Во, – Витя вынул из ольгиной сумки пистолет, протянул Толяпе. Толяпа, не глядя, сунул пистолет за пояс, оттолкнул Штаубе, подошел к промежуточному:
– Ну?
– Все, все сделали, – замахал руками док, – кончай их на хуй. А замок?
– Что замок? Замок сами откроем.
– Ты?
– Ну… все вместе. Откроем, откроем.
– Откроем? Ай-яй-яй… – Толяпа удивленно покачал головой и ударил дока ногой в грудь. Док полетел на пол.
– Ген, про замок пацан знает, – сказал Скоба, – Леонтьев на него указал.
– Сходи под хуй со своим Леонтьевым, – Толяпа закрыл промежуточный. Марик заломил Ольге руку и сел ей на ноги:
– Вот так, стерва.
Толяпа схватил Сережу за волосы:
– Ну? Скажешь про замок?
– Хуй тебе! Хуй тебе! – закричал Сережа, вырываясь.
Толяпа швырнул Сережу на пол:
– И не только хуй. Яйца, глаза, уши – все отдашь, пока не скажешь. Тащите его в душевую. А этих обшмонать и в кондей. Рыба, Вальтик – отвечаете
Киселек и Лютик уволокли Сережу.
– Не скажет ваш выпиздень – станем из вас кишки тянуть, – Толяпа пнул сапогом Ольгу. – А тебе я пизду разорву. Лично.
Реброва, Ольгу и Штаубе обыскали и втолкнули в темную пустую кладовую. Витя запер их на ключ. Корень притащил скамью, приставит к двери. Они сели на скамью.
– Он мне сломал что-то, – Ребров в темноте ошупывал себя, – ой, больно…
– Так просраться! – выдохнул Штаубе. – Все просрать и проссать в одну минуту! Ольга Владимировна, где вы были со своей реакцией?
– А вы где были… гады, гады, гады! Витя! Как же так?! Почему они не знали? Витя! Витя!
Ребров молчал. Донесся душераздирающий крик Сережи.
– Гады! Гады! – Ольга заколотила в дверь. – Козлы ебеные! Отпустите его!
– Отпустим, – донеслось из-за двери. – Выпотрошим и отпустим.
– Мудак вонючий! Говно!
– Будешь тявкать – выгоню на мороз.
Сережа закричал.
– Гады! Что они с ним сделают! Витя! Ну что ты сидишь! – она толкнула его в темноте.
– А! – вскрикнул Ребров. – Больно… Наверно это Голубев. Да. Я не проверил по раскладке его ряды. Он мог знать Леонтьева. 62,1 это не клэно, это, погоди… нет! – он подполз к двери. – Погодите! Откройте! Его нельзя трогать! Нельзя разрушать!
– Влипли, влипли! Тьфу, ебаный ты в рот! – плевался Штаубе. – Мордой и в говно! На тебе! Дышите глубже, мудачье!
– Сереженька… гады! Он не знает ничего! Козлы тупые! Вы же все погубите! Открой, козел!
– Я вот тебе открою, – отозвался жующий Витя.
– Все! На хуй… – Штаубе задрал штанину и стал наощупь отстегивать протез. – Взорвусь на хуй. Хватит.
– Как? Что вы? – рассеянно спросил Ребров.
– У меня граната в протезе. Давайте все разом. Сил нет… на хуй эти фундаменты…
– Какая граната? – Ольга коснулась потной головы старика.
– Обычная… хуй ее знает какая, давайте, милые. Все равно помирать. Оленька…
– Подождите… где?
– Тут, в основании, проволоку удалить, а в трубке шнурок… милые, давайте головами на протез, а я за шнурок дерну.
– Ну-ка, дайте, – Ольга забрала у Штаубе протез, зашептала:
– Какое оружие у этих двух?
– У одного пистолет, у другого… не помню, Оленька, миленькая, они вам пизду разорвут, а нас в мозги выебут, давайте взорвемся!
– Тише, не орите. Ползите в дальний угол, Витя быстро туда. Уши заткните, рты откройте.
– Оля, Оля!
– Ползите, я ждать не буду! – она вставила трубку протеза в дверную ручку, постучала в дверь. – Ребят, простите меня! У меня для вас очень важное сообщение!