Сердца Лукоморов
Шрифт:
– Зря я всё же вчера чай вприсядку пил, - вздохнул я с запоздалым сожалением.
– И мухоморы зря кушал.
– Ну, ты вспомнил про шапку, когда голову потерял! Брось! Не тужи! Эта беда - еще не горе, - как мог, успокоил меня Обжора.
– Хочешь вот каши?
Обжора щедро пододвинул мне горшок с ароматно дымящейся кашей, и протянул, предварительно тщательно облизав, деревянную ложку.
– На вот, поешь, успокойся.
– Хорошо тебе говорить, - вздохнул я.
– Тебя бы вот так же угораздило, как меня вчера со стрелой,
Закончить мне не дали, мои слова утонули в громовом общем хохоте.
Я вспыхнул от обиды, сел за стол в углу, и отвернулся носом к стене.
– Эй, приятель!
– окликнул меня Яшка.
– Ты чего нос повесил? Не горюй. Я вот знаешь о какой невесте мечтаю? Знаешь, какую мне хотелось бы ненаглядную найти?
Не дожидаясь моего ответа, скоморох притопнул ногой по полу, выбил ладошками барабанную дробь по пузу и пропел:
Я в дали неоглядные
пойду за ненаглядною,
найду я ненаглядную,
как дали неоглядную!
– Эх, ма! Где мои шашнацать лет?!
– выкрикнул скоморох, подхватил со стойки миску, перевернул вверх дном, вытряхнув остатки каши, и пошёл приплясывать, выбивая по дну миски дробь ложкой, припевая дурашливым голосом:
Всё встанет на место
замешано тесто.
Из этого теста
мы слепим невесту.
Головки - чуть-чуть,
меньше птичьего корма,
а всё остальное
на формы! На формы!
С такою невестой
всё встанет на место,
поскольку всё место
украла невеста.
Обнять и заплакать,
за счастие это.
Обнять бы за это...
за самоё.
Да здравствует тесто!
Всё встало на место:
всего столько много
моё все!
моё!
Глава пятая
Как Буян на импортной Царевне женился
– Ну как, смешно?
– спросил он, останавливаясь возле меня.
– Если не смешно, я тебе ещё скоморошину спою...
– Да отойди ты, не мельтеши, - отодвинул его в сторону Обжора, присаживаясь рядом со мной.
– Не видишь, человек огорчается?
Обжора посопел, помолчал, потом легонько толкнул меня в плечо:
– Ты что, огорчился? Зря ты это. Ты не думай, не обижайся, мы не над тобой смеёмся. Смотри-ка вот.
Обжора снял с головы неизменную шапку, с которой не расставался, и я увидел, что в спутанных волосах его, как в уютном гнезде, возлежит большая изумрудная лягушка, которая тут же открыла один глаз и квакнула, помахав всем лапкой:
– Квак дела? Квак здоровье?
– Как молоко коровье! Спи давай, Царевна, - буркнул не очень вежливо Обжора и накрыл поспешно голову шапкой.
– Во, видал, а ты забижаешься. Ты что же, думал, что ты один тут из лука стреляешь? На болоте почитай все на Царевнах женаты. Все с луками ходят. Тут от этого никуда не денешься.
– Да как же это так?
– я недоверчиво посмотрел на братьев, которые сокрушённо покивали в знак согласия головами.
И тут же раздался жуткий грохот на улице, я вздрогнул, а в трактир ввалились две коробки из-под обуви фирмы "Адидас", почему-то с треском съехали по ступеням, раскрылись, и оттуда выскочили две огромные лягушки, очень похожие друг на дружку, и заквакали хором, раздувая пузыри на шее:
– Вы что сидите тут, бездельники?! Мы что в этих коробчонках должны за вами ездить?! Вы заботу о нас проявляете? Вы комаров, мух наловили нам на прокорм?!
– Счас все сделаем, Царевны вы наши!
– хором отозвались братья, вздохнув, послушно вставая из-за стола и направляясь к дверям.
Они осторожно взяли своих лягушек в коробках, и пошли, кивнув на прощание мрачно головами.
– А что, у них лягушки - сёстры, обе Царевны?
– спросил я.
– Это теперь всех лягушек одинаково зовут, - пояснил Обжора. Прискакала тут недавно к нам на болото какая-то лягушка заморская, говорила, что аглицкая, так наши лягушки ей обзавидовались, что она такая стройная, а та им говорит, что она стройна, как Царевна.
– Ну, мою Царевной никак не назовёшь, - возразил я.
– Ещё как назовёшь!
– уверенно ответил Буян.
– Попробуй только не назови, она тебе такое устроит!
– А ты что, тоже на лягушке женат?
– удивился я.
– Был!
– гордо отозвался скандалист.
– А почему был?
– с неподдельным интересом спросил я.
– Долгая история, - отвёл взгляд Буян.
– Печальная. Можно сказать, трагическая. Потом расскажу. Сейчас не могу, тяжело.
– Конечно, долгая!
– подал голос Ярыжка.
– Он на болоте специально цаплю подобрал, домой принес и прижил.
– Ну и что?
– не понял я.
– А при чем здесь Лягушка?
– Ну и то, - огрызнулся Ярыжка.
– Склюнула цапля его Царевну. Вот подам на него жалобу Шемяке!
– А ты молчал бы, - поднялся на ноги Буян.
– Сам на малолетней женился, распутник! Вот и помалкивай!
Он подошел к Ярыжке и перевернул кружечку, под которой оказалась совсем маленькая хилая лягушечка
Ярыжка тут же накрыл её обратно кружечкой, замахал возмущенно руками, отпихивая рыжего забияку. Буян с готовностью стал закатывать рукав на правой руке, но его остановил Медведь, и попросил:
– Ты, Буян, лучше рассказал гостю про то, как ты импортную жену себе нашёл и с болота нашего за границу эмигрировал.
– Вот ещё!
– возмутился Буян.
– Было б о чём рассказывать!
– Если бы не было о чём рассказывать, мы бы тебя и не просили, поддержал брата Вепрь.
– Ну, если не хочешь про импортную жену рассказывать, - подмигнул братьям Яшка, - расскажи про то, как ты намедни один четыре ведёрные чайника чая вприсядку выдул, а потом пошёл на улицу, стал спьяну в деревья лбом тыкаться. А потом стал кричать на деревья, что они тебе дорогу перебегают, и полез с ними драться, а потом...