Сердца тьмы
Шрифт:
— Афганистан?
Я потрясена его честностью. У меня было предчувствие, что он, возможно, служил, но никогда не ожидала получить от него подтверждения.
— Что ты там делал? Где базировался?
Его мобильный пищит. Игнорируя мой вопрос, Данте читает входящее сообщение и тихо ругается. Я смотрю, как он спускает свои длинные ноги с кровати.
— Что такое?
— Кто-то взорвал горячую линию наемного убийцы, — протягивает он, бросая на меня взгляд.
Данте перечитывает сообщение, прежде чем удалить его.
Хотела
— Должно быть, для тебя это было большой переменой, — дуюсь я, опуская руки и плюхаясь обратно на кровать. — Понизить себя с такой почетной профессии до такой беспринципной.
— Никогда не знаешь, что тебе приготовила судьба.
Он швыряет телефон обратно на тумбочку. Его настроение испорчено. Данте кажется рассеянным, озабоченным.
— Вряд ли я бы назвала наркоиндустрию…
— Хватит, — резко говорит он, вставая и натягивая джинсы. Никакого нижнего белья, как обычно.
— Данте…
— Прими душ и оденься.
— Зачем?
— Я не люблю просить дважды. Хочу тебе кое-что показать.
Данте берет меня за руку, когда мы выходим из дома, и направляет к черному «феррари», припаркованному на подъездной дорожке. Его сотовый пищит еще дважды, но он оба раза игнорирует его.
— Замечательная тачка, — говорю я, выгибая бровь, когда он открывает для меня пассажирскую дверь.
— Впечатлена?
— Нет, — решительно качаю головой. — Быстрые машины никогда меня не заводили. Они всегда кажутся мне чрезмерной компенсацией чего-то.
В его глазах появляется злой блеск.
— Дьявол кроется в деталях, мой ангел, — он опускается до моего уровня, когда я поворачиваюсь боком на сиденье. — Ты видела, какой у нее широкий капот? Прямо сейчас я ничего так не хочу, как наклонить тебя над ним, раздвинуть твои ножки и всадить в тебя свой член.
Бам. Немедленная реакция отдается в моем киске. Я безмолвно смотрю на него, сжимая бедра вместе, чтобы попытаться приглушить пульсацию. Бесполезно. Грязные разговоры никогда не заводили меня, пока я не встретила его, и теперь, кажется, не в силах насытиться.
— Уверена, твоему персоналу понравится это шоу, — бормочу я, пытаясь отвлечься от своей похоти. Меня смущает то, как легко он меня возбуждает.
Игривый блеск в одночасье исчезает, сменившись чем-то гораздо, гораздо более темным.
— Только для моих глаз, Ив Миллер, — рычит он, поднимаясь и захлопывая дверь так сильно, что вся машина дребезжит.
Я настороженно наблюдаю за ним, когда он подходит к своей стороне и садится рядом со мной. Его дверца подвергается такому же обращению.
— Эта
Он хмурится.
— С чего бы?
— Она подчеркивает всю мрачную и опасную атмосферу. Сантьяго, подавитесь своими холодными, черными сердцами.
Данте судорожно сжимает руль.
— Тогда я лучше поменяю его на седан.
Он мог бы обменять его на «мини», и все равно вселил бы в меня страх божий.
Вздыхаю и смотрю в окно. Я все еще надеюсь, что однажды Данте оступится, чтобы я для себя смогла оправдать весь этот запутанный беспорядок, но пока этого не происходит. Он никогда не упоминает о Сантьяго, пока этого не делаю я. Знаю, он подозревает, что у меня есть скрытые мотивы для всех моих вопросов, и именно поэтому он держит свой бизнес так обособленно. Данте почти ничего не рассказывает мне об его настоящей операции. Я вижу, как тренируются мужчины, слышу непрерывный грохот выстрелов с его стрельбища, но на этом все. Мне никогда не удастся разыскать это место, если уйду. У меня нет координат местоположения, ничего. Это запад? Восток? Должно быть, у берегов Африки тысячи таких частных поместий.
— Ты все еще принимаешь свои противомалярийные, как я тебе и сказал?
Как он это делает? Как он всегда, кажется, знает, в каком направлении движется мой разум?
Я киваю.
— Какие-нибудь побочные эффекты?
— Нет.
— Хорошо.
Он щелкает выключателем, и мощный двигатель с ревом оживает. Вибрации пульсируют через мое сиденье, усиливая драму между моих ног. Возможно, я все-таки поменяю свое мнение насчет быстрых машин.
— Куда ты меня везешь?
— Ты ведь хотела увидеть больше моей территории, мой ангел.
Данте отпускает сцепление, и машина начинает катиться вперед.
— Почему ты меня так называешь? — спрашиваю с любопытством. — Я не ангел, Данте. Делала в своей жизни вещи, которые не заслуживают такого ласкового обращения. Поступки, которыми я не горжусь.
Думаю о Райане, а потом о его бывшей горничной Валентине.
Без предупреждения он жмет на тормоза, и я врезаюсь в приборную панель.
— Черт!
Верхняя часть ремня безопасности врезается мне в плечо. Мы вряд ли разогнались до двадцати километров в час, но от удара мне чертовски больно.
— Разве это не очевидно? — рычит Данте, поворачиваясь ко мне лицом и впиваясь в меня взглядом своих карих глаз. — Ты свет в моей тьме, Ив. Ты — единственный хороший, настоящий человек в моей жизни, который не испорчен всем этим гребаным бизнесом.
Я мгновенно забываю о боли. Ошеломлена его заявлением, загипнотизирована страстью в голосе. Как такой человек, как он, может произносить слова такой глубины и честности? Впервые я вижу тонкие солнечные лучи, пробивающиеся сквозь дождевые облака. Этот мужчина не так порочен, как думает. В тени скрывается свет. Где-то в нем есть доброта, я это чувствую.