Сердца тьмы
Шрифт:
— Разве я не могу немного помечтать? Или я зашел слишком далеко?
«Только время покажет, мой дьявол».
— Тебе действительно так сильно не нравится мое платье?
Выражение его лица мрачнеет.
— Да.
И прежде чем я успеваю остановить его, он тянет молнию вниз и срывает платье через мою голову.
— Так… гораздо лучше. И не меняй тему.
Я смотрю вниз на свою обнаженную грудь, все еще блестящую от капель пота.
— Ладно, — пожимаю я плечами. — Я просто надену трусики и высокие каблуки, когда в следующий раз пойду в клуб.
Низкое рычание
— Тебе больше нельзя доверять в выборе одежды, Ив. С завтрашнего дня ты будешь носить именно то, что я тебе скажу. У тебя нет выбора, юная леди.
— Никогда, — ухмыляюсь я, снимая свои черные туфли на шпильке и швыряя их в него, по одному за раз.
Он легко уклоняется.
— Это еще одна вспышка неповиновения, мой ангел?
— Это зависит… мы одни в этом доме?
Мужчина хмурится.
— Конечно. Если хоть один мужчина осмелится войти в эту дверь… — я наблюдаю, как его лицо искажается от ярости при мысли о том, что кто-то, кроме него, увидит меня обнаженной. — А теперь, вернемся-ка к твоему неповиновению… Ты предпочитаешь, чтобы твое следующее наказание было здесь или наверху?
— И то, и другое звучит забавно, но сначала тебе придется поймать меня, — говоря это, я поднимаюсь с дивана и бегу в коридор, заставая его врасплох. Ругаясь, Данте пытается поймать меня за руку, когда я прохожу мимо, но я вовремя уклоняюсь.
— Куда, черт возьми, ты собралась?
— Найти эту твою мистическую кровать! — кричу я, поднимаясь по гладким мраморным ступеням, перепрыгивая через две за раз, обхватывая ладонями свою обнаженную грудь, чтобы она не подпрыгивала. Я почти добираюсь до вершины, когда сильная рука обхватывает меня за талию и поднимает высоко в воздух.
— Я смотрю, твое плечо уже лучше, — выдыхаю я, когда он заключает меня в объятия и несет в таком виде в свою спальню.
— Нет, благодаря тебе, — рычит Данте, швыряя меня на середину огромной кровати королевских размеров. Он выгибает брови, глядя на меня, как бы говоря: «Видишь? В конце концов, я не лгал».
Встав на колени, я соблазнительно засовываю большие пальцы за пояс своих трусиков.
— Скажите мне, чего вы желаете сегодня вечером, сеньор Сантьяго… — в прошлом мне и в голову не пришло бы так насмехаться над этим мужчиной. Моя страсть к нему превращает меня в какую-то чертовскую секс-богиню.
— Всю тебя, — рычит Данте, в спешке стаскивая с себя жилет и галстук, срывая пуговицы при этом. — Твои сиськи, твою киску, задницу… Я требую всего, и ты дашь мне это.
Я приостанавливаю свой стриптиз, чтобы окинуть взглядом верхнюю часть его торса. Сегодня он наполовину дьявол, наполовину божество, от его мускулистых плеч до грубых очертаний, перекатывающихся по животу. Я хочу провести языком по каждому углублению, выступу и шраму. Он замечает, что я смотрю на него.
— Тебе нравится то, что ты видишь, мой ангел?
— Нет, это утомительно, — говорю я злобно. — Мне неприятно думать, сколько труда ты
Он ухмыляется и спускает брюки. Никакого нижнего белья. Твердый как камень, как всегда. Твердый только для меня.
— Медленно сними трусики, — приказывает Данте, подходя ближе к кровати.
Я делаю, как мне велели, наслаждаясь растущим голодом на его лице, когда опускаю лоскуток черного кружева ниже по ногам, прежде чем бросить трусики в его сторону.
Он пальцем подзывает меня к себе.
— Может показаться, что в конце концов, внутри моего ангела все-таки притаится дьявол.
— Надеюсь, скорее раньше, чем позже.
Он смеется.
Я загипнотизирована.
— Вытяни руки.
Я смотрю, как он связывает мои запястья моими сброшенными трусиками и затягивает тугой узел.
— Какую версию меня ты бы хотела сегодня вечером, — напевает он, медленно проводя кончиком пальца по моему животу и спускаясь вниз, сквозь складки, прежде чем скользнуть в меня. — Дьявола или монстра?
— Ни то, ни другое, — стону я, откидывая голову назад и раздвигая бедра. — Сегодня я просто хочу тебя.
Глава 28
Данте
Незадолго до рассвета я выскальзываю из ее объятий. В последнее время я мало сплю. С того случая в Колумбии, я вижу тени и движение в каждом темном углу. Эти последние четыре часа сна, проведенные в объятиях нежного тела Ив, были самыми долгими и глубокими за последние месяцы.
Приняв душ, я одеваюсь и спускаюсь вниз. Размышляю о том, как сильно ненавидел этот дом, пока примерно десять часов назад Ив не вернула свою грацию и искру в мою жизнь и снова осветила все вокруг. Материальные блага никогда не интересовали меня. Как и большинство вещей в жизни, которые после использования нужно выбросить. Именно этот образ мышления позволил мне так легко скатиться в безвестность пятнадцать лет назад. Эмилио было труднее. Он никогда не придерживался той же дисциплины.
Я нахожу Джозепа на кухне, он стоит у стойки, склонившись над своим ноутбуком.
— Сейчас четыре утра. Почему не спишь? — ворчит он, не потрудившись поднять глаз.
— А ты? — стреляю в ответ, направляясь к кофеварке.
— Я никогда не сплю.
Мы этого не заслуживаем. Не после отбраковки, которую мы недавно организовали. Последние шесть недель были омрачены захватывающим дух насилием, подобного которому мы никогда раньше не знали. Когда я смотрю вниз, я больше не вижу своих рук. Вместо них я вижу оружие смерти. Мой разум наполнен криками наших жертв.
Без Ив, которая сдерживала меня, моя жажда крови была безудержной. Мы выследили и казнили всех сообщников Эмилио. Вчера, прямо перед тем, как я посетил клуб Сандерса, я приставил пистолет к голове моего вероломного кузена и нажал на курок. Это было как раз после того, как я выяснил последнее известное местонахождение Эмилио в течение затянувшихся пяти часов. Мы получали мрачное удовольствие от нашей работы. Николас был тем, кто отдал приказ казнить каждого человека, которого я отправил в Америку. То, что я сделал вчера, было сделано от их имени и в их честь.