Сердца тьмы
Шрифт:
Он прислоняется к краю моего стола и скрещивает руки перед собой. Как будто готовится к следующему навязчивому удару.
— Ты ранишь меня больше своей ложью, чем своим молчанием, Данте, — тихо говорю я.
Он хмурится.
— Я никогда не лгал тебе, Ив.
Я вылезаю из-под своего безопасного места — одеяла и прислоняюсь спиной к спинке кровати, подтягивая колени к груди и обхватывая их руками. На мне все еще его белая футболка, и она облегает мое стройное тело.
— А как насчет того, когда мой отец спросил, есть ли у
— Я не лгал, — повторяет он, пристально глядя на меня, его темные глаза прожигают дыру на моем лице. — У меня действительно была дочь, но она пропала без вести и считается мертвой, уже почти пятнадцать лет.
О, мой Бог.
— Почему ты мне не сказал? — шепчу я. Я даже представить себе не могу, какой это ужас — так долго жить с такой неопределенностью.
Данте снова пожимает плечами.
— Тут особо нечего рассказывать. Она заплатила цену за то, что я был ее отцом.
— Мне так жаль.
— Не стоит, — резко говорит Данте. — Я не говорил тебе, чтобы добиться расположения. Это не какая-то удобная карта, которую я вытаскиваю всякий раз, когда мне нужно втереться к тебе в доверие. Через несколько часов я улетаю из страны на другой континент и не знаю, когда вернусь. Я пытаюсь быть настолько честным, насколько могу, чтобы ты каждую ночь, ложась спать, не презирала себя за то, что скучаешь по такому монстру.
Мне требуется мгновение, чтобы переварить его слова, и еще одно, чтобы заметить лукавый блеск в его глазах.
— Ах ты, высокомерный… — но я так и не успеваю закончить. Не успеваю я опомниться, как он прижимает меня к спинке кровати и своим настойчивым языком обводит края моих губ и требует проникновения. Я со стоном уступаю, и мы начинаем целоваться со всей нашей обычной страстью, доводящей до обморока.
Его рука у меня на затылке, удерживая на месте. Своей я погружаюсь в эти шелковистые темные волосы и грубо дергаю. Он продолжает плести свою соблазнительную магию, и вот я уже оказываюсь распластанной на кровати. Данте устраивается у меня между ног, своей эрекцией прижимаясь к моему лону, когда медленно трется об меня, возрождая каждый нерв и импульс, пока я не оказываюсь на грани экстаза.
— Как ее звали? — выдыхаю я.
— Изабелла, — его глаза тускнеют от боли, прежде чем он заглушает все еще одним поцелуем.
— Прекрасное имя.
— Слишком много разговоров, — с рычанием он отстраняется и стаскивая с меня трусики, задевая мое бедро своими короткими ногтями в порыве снять их. Время для разговоров закончилось, этот крошечный проблеск в окне его души снова захлопнулся. Его единственный порыв сейчас — потерять себя в оцепенении, которое нами овладевает, когда мы трахаемся.
— Данте, притормози…
Но он слишком погружен в момент. Он рывком усаживает меня и срывает с меня футболку и остатки платья Анны.
— Обними меня за шею.
Я делаю, как велено, хотя меня пугает выражение его лица. Оно слишком необычно. Он выглядит отдаленным. Каким-то
Данте несет меня голую на кухню и усаживает на барную стойку, нетерпеливо отодвигая табурет в сторону, чтобы освободить нам место. Отступив назад, он снимает одежду, швыряет пистолет на стойку рядом со мной, ни разу не отрывая взгляда от моего лица ни на секунду дольше, чем необходимо. Клянусь, я могла бы кончить от одного его взгляда — такого первобытного, такого доминирующего. Как будто я единственный человек в мире, и он бы убил, чтобы заполучить меня. Присутствие Мануэля в моей квартире нервировало его, и он намерен вернуть мое тело себе.
Без предупреждения Данте хватает меня сзади за колени и тащит к краю стойки, толстые мышцы на его предплечьях напрягаются, когда я теряю равновесие и заваливаюсь набок.
— Притормози! — я снова умоляю его, хлопая ладонями по стойке, чтобы не упасть. — Никаких несчастных случаев связанных с сексом сегодня, спасибо.
— Не даю тебе никаких обещаний, — рычит он, обвивая моими ногами свою талию. — Завтра наши тела будут ныть от боли, мой ангел. Хотя, не волнуйся, сначала я заставлю твою сладкую киску спеть для меня. Я хочу, чтобы ты насквозь промокла, прежде чем я начну трахать тебя до конца дня.
Низкий стон срывается с моих губ. Он единственный мужчина на свете, который может разжечь этот безумный пожар внутри меня. Мой клитор уже горит. Одно прикосновение, и я знаю, что буду выкрикивать его имя. Данте обхватывает мою левую грудь и наклоняет голову, чтобы насладиться моим соском.
— Когда ты должна сделать следующий укол?
Меня грубо выдергивают из моего Сантьяго транса.
— На следующей неделе, а что?
— Хорошо. Не забудь об этом.
Разгневанная, я опускаю ноги с его талии и вырываюсь из его хватки, морщась, когда зубами он захватывает кончик моего соска.
— Рождение ребенка от разыскиваемого преступника не на вершине моего списка достижений, Данте.
Я не знаю, почему я так злюсь. Я не хочу от него ребенка — я была бы сумасшедшей, если бы даже подумала об этом — но мне как будто невыносима мысль о том, что какая-то другая женщина даст ему то, чего я не дам.
Он вздыхает и отпускает меня, кладя кулаки на стойку по обе стороны от моего тела. Заключая меня в тюрьму прямо там, где я сижу.
— Я знаю, что это не то, чего ты хочешь, Ив. Вот почему я спросил.
— Ты не умеешь выбирать правильное время.
— Похоже на то, — мрачно говорит он. — Могу я теперь продолжить трахать тебя? Мне нужно успеть на самолет.
— Нет, не можешь!
Я отталкиваю его и спрыгиваю со стойки, но он хватает меня за запястье и притягивает к себе. И вот я оказываюсь над собственной барной стойкой, его горячий член, плотно прижат между моими ягодицами, мои руки заломлены за спину, а его предплечье лежит на моих лопатках, прижимая мои тяжелые груди к ледяной поверхности.