Сердца тьмы
Шрифт:
— Ч-что ты здесь делаешь? — заикаюсь я, одергивая свитер, чтобы прикрыть как можно больше открытой кожи.
Эмилио отвечает не сразу. Вместо этого он перекладывает пистолет в другую руку и спокойно закрывает за собой дверь.
— Ты знаешь, кто я?
Я слабо киваю.
— Хорошо. Это избавит нас от болезненных, затянувшихся представлений, — он оглядывает мою маленькую квартирку, морщась от отвращения при виде красочного хаоса в моем перегруженном книжном шкафу, моей коллекции разномастной любимой мебели и темных пятен крови, растекающихся по моему любимому кремовому ковру. — Боюсь, я не разделяю привязанности Данте к этой стране, мисс
— Тогда возвращайся в Колумбию, — шепчу я, и зарабатываю натянутую улыбку, но она не достигает его глаз. Даже и близко.
— О, я планирую это. Как только мои дела здесь будут закончены.
— Я не могу тебе помочь. Я не знаю, где Данте, — быстро говорю, медленно пятясь к своей спальне.
— Я знаю.
Мои шаги замедляются.
«Тогда чего он от меня хочет?»
В то же время я понимаю, что все еще сжимаю свой мобильный. Я поворачиваю запястье в сторону от мужчин и осторожно завожу его за спину, чтобы телефона не было видно. Если я смогу каким-то образом добраться до своей комнаты и забаррикадировать дверь, это может дать мне достаточно времени, чтобы позвать на помощь.
Эмилио выглядит слегка удивленным.
— Не хотите ли вы отдать свой мобильный телефон сейчас, мисс Миллер, или мне придется сломать каждый из этих нежных маленьких пальчиков в процессе?
Я смотрю на него в ответ широко раскрытыми и невинными глазами, хотя мое сердце выпрыгивает из груди.
— Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Диего, пожалуйста, покажи ей, как я расправляюсь с лжецами.
Я отшатываюсь назад, когда самый крупный из двух его людей направляется ко мне с неприятным выражением на лице. Мужчина вырывает телефон из моей руки, а потом я вижу размытое изображение его кулака, прежде чем моя левая глазница взрывается вспышкой ослепительной боли. Он швыряет меня на пол, когда я поднимаю руку к лицу, чтобы остановить жар, который, словно расплавленная лава, разливается по моей челюсти и поднимается к линии роста волос. Когда я снова убираю свои дрожащие пальцы, они измазаны кровью.
Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.
— Не такая красивая со сломанной скулой, — вздыхает Эмилио с ноткой тихого удовлетворения в голосе. — Тем не менее, я знаю, как сильно моему брату нравится причинять боль своим сучкам. Я уверен, что ты уже привыкла к этому.
— Как ты нашел меня?
Я задыхаюсь, подавляя позыв к рвоте снова. Кажется, я не могу ясно мыслить. В любую минуту я могу потерять сознание.
— Данте не должен так сильно доверять своим доверенным лицам.
Эмилио присаживается на корточки и приближает свое лицо к моему. Я в ужасе отшатываюсь к стене. Его холодные, мертвые глаза крупным планом кажутся еще более ужасными. Его лосьон после бритья горький и подавляющий, и мой желудок снова начинает скручивать.
— Мне пора уходить, милая, — ухмыляется он, — и знаешь что? Ты тоже идешь.
Глава 31
Данте
— Данте, подойди, взгляни на это.
Слова Джозепа отвлекают меня от мыслей, связанных с Ив. Я снова здесь, на своей дерьмовой монохромной кухне, стою прислонившись спиной к стойке и скрестив руки на груди, пока коротаю минуты, ожидая, когда Томас сделает все, что, черт возьми, ему нужно, чтобы мы могли, наконец, убраться отсюда к чертовой матери. Он настоял на том, чтобы заскочить за некоторыми личными вещами по пути в Майами-Опа-Лока. Тем не менее, он не торопится с этим. Мой самолет заправлен
— Что это такое? — говорю я, оглядываясь.
Джозеп вытягивает губы в мрачную линию. Я мгновенно прихожу в состояние повышенной готовности. Я беру протянутый им айпад и просматриваю электронное письмо.
— Что это, черт возьми, такое? — мгновение спустя шиплю я, и меня обдает ледяным ветерком. — Томас связался с ними, верно? Он сделал это сразу, как только мы узнали, что Эмилио вернулся в Южную Америку?
— Последние координаты не совпали. Мы гонялись за собственными хвостами, поэтому я втихаря попросил ребят, расследующих исчезновение твоей дочери, провести некоторое расследование. Это электронное письмо подтверждает мои подозрения. Томас никогда не инструктировал команду в Картахене после того, как мы покончили с Николасом. Все отчеты о положении дел, которые он нам показывал с подробным описанием местонахождения Эмилио, они были сфабрикованы.
Я отскакиваю от прилавка, как будто он горит.
— Хочешь сказать, что мой брат может и не быть в Колумбии?
— Я говорю, что никто не знает, где он, черт возьми, потому что Томас никогда этим не занимался.
— Но какого хрена ему… — я замолкаю и смотрю на Джозепа. Секундой позже я бросаю айпад на стойку и достаю свой пистолет, и Джозеп делает то же самое.
— Он все еще в доме, — шипит Джозеп.
Я чертыхаюсь и прогоняю его от открытого дверного проема.
— Если Томас работает с Эмилио, он знает все… местоположение острова, сделка с Сандерсом, местонахождение Ив, — я даже не могу всего осознать прямо сейчас. — Иди, подгони машину. Нам нужно убираться отсюда к чертовой матери. Нам нужно предупредить Мануэля…
— Боюсь, для этого уже слишком поздно.
Мы с Джозепом оборачиваемся вместе, подняв пистолеты и готовые к действию. Томас стоит прямо позади нас, размахивая у нас на виду мобильником. Он выглядит невозмутимо — как будто сейчас не в его голову направлены пистолеты двух самых смертоносных убийц.
— Ты двуличный мудак, — спокойно говорю я. — Это ведь ты организовал засаду в Колумбии, не так ли?
Самодовольное выражение лица Томаса вызывает у меня желание несколько раз ударить прикладом пистолета его по лицу. Пули слишком хороши, чтобы тратить их на этого сукина сына.
— Это были люди, которым ты помогал тренироваться, — слышу я слова Джозепа, и я знаю, что это очень личное для него. Он проверил Томаса, прежде чем тот присоединился к нашей организации. Он пришел к нам по очень хорошей рекомендации.
В какой момент мой брат обратил его?
— Все заменимы, — растягивает он, не тронутый словами Джозепа. — Опустите, пожалуйста, оружие, джентльмены.
Никто не делает ни единого движения.
Безвыходное положение.
Тогда меня переполняет гнев за Томаса, моего брата, за себя… Я был слишком отвлечен Ив. Я с самого начала знал, что она и мой бизнес будут браком, заключенным в аду.
Тем временем загорелая кожа Томаса превращает его голубые глаза в кусочки льда.
— Я сказал опустить их, Данте, или ты больше не увидишь свою симпатичную девушку живой.
Зверь внутри меня с ревом пробуждается к жизни.
— Что вы с ней сделали? — я рычу, еще крепче сжимая пистолет. — Если этот больной ублюдок тронул хоть волосок на ее голове…
— Данте.
Рука Джозепа на моем плече. Он знает, что я бомба, которая вот-вот взорвется. Если я убью Томаса, возможно, никогда больше не увижу Ив.